Какими в прицеле смотрел ты глазами...
- Чего приходила? Раскаянье? Скука?
- Да нет... я хотела с тобой про работу -
Партнёр твой по бизнесу... редкая сука.
Решай с ним, иначе -
мой выстрел в субботу.
************************************************
Герой
Она называла его "мой герой",
Запутывалась пальцами в волосах,
И Золотою его Звездой
Прокалывала лацканы на пиджаках...
Она зашторивала плотно ночь,
Чтоб не отдать его снова в плен,
И только, ставшая взрослой, дочь
Шипела в спину ей зло: Зачем?!
Все эти двадцать никчемных лет
Парализованный и слепой!
Ведь всё, что есть - на стене портрет,
Где он с тобою, где он - живой.
А тот, что рядом - совсем не он,
В глазах навечно застыл закат,
И бой, в котором спас батальон
Ценою жизни своих ребят.
И нет на карте его страны -
Страна давно поменяла флаг,
И с той поры ещё две войны,
Да пара дюжин поменьше драк...
Конечно хочется знать зачем,
Когда и жизнь-то всего одна,
И как одной среди голых стен
И нищеты не сойти с ума?
...Ты понимаешь, он снова там,
Где всё как раньше - присяга, честь...
(какая дура ты правда, мам!)
Я буду ждать сколько надо здесь!
Со злостью хлопнет входная дверь,
Дробь каблучковая эхом вниз...
Наступит март, а потом апрель
Теплом согреет сырой карниз.
И он вернётся однажды к ней,
Пусть не надолго - на полчаса,
Чтобы, счастливейшим из людей,
В её объятьях закрыть глаза.
...А дочь забудет свой телефон
И, чертыхаясь, пойдёт домой,
И выйдет мама, и скажет: он...
Запомни, дочь, твой отец - герой!
И станут плакать о нём навзрыд,
Как это водится на Руси,
О всех, кто будет ещё убит...
За всех героев ей: мам, прости!
**************************************************
Ленинград.
Он, конечно, все помнит,
Только будет упрямо молчать,
Прижимаясь гранитом
К губам равнодушной Невы,
Он, наверное, станет
Сначала тебя изучать,
Этот Город, к которому
Я обращаюсь на Вы…
Будет хмурить, как брови,
Седые свои облака,
Будет окнами пристально
Душу твою отражать,
Это только покажется,
Будто бы все – свысока,
Надо, просто, любить его,
Чтобы, хоть что-то, понять.
И, быть может, тогда
Он поделится этим с тобой,
И протянет навстречу
Ладони своих площадей,
Ты поймешь, что остались
У Города счеты с войной,
Ты увидишь – он помнит
Девятьсот, Богом проклятых, дней.
Прикоснись к этой памяти
Кожей, руками, душой…
Поплыви по реке
Мостовых и горбатых мостов,
И в закрытых глазах,
За какой-то незримой чертой,
Ты увидишь – он плачет,
Если к этому будешь готов.
Как насквозь промерзала
Его каменистая плоть,
Как дробила гранит
Бесконечная вьюга – метель,
И горячая сталь
Все пыталась его расколоть,
И когтями до горла
Тянулся неистовый Зверь.
Он уже не жалел
Ни дворцовой своей красоты,
Ни зеркал золотых
Со своих эполетовых плеч,
И, как руки, ловили
Снаряды святые кресты,
Чтобы в Городе этом
Кого-то и как-то сберечь…
Черно-синяя полночь
Украла здесь свет и тепло,
Выл взбесившийся ветер
В протяжках пустых проводов,
И блестело как слезы
В оконных проемах стекло,
Где еще оно было
Среди бесконечных снегов.
Сверху падало небо
На город разрывами бомб,
И гнилыми зубами
Торчала остаточность стен,
А мороз на каналах,
Как внезапно сорвавшийся тромб,
Перекрыл путь воде
В паутине артерий и вен.
И, казалось, не будет
Уже ни надежды, ни сил,
И, казалось, не кончится
Смерти пьянящий разгул,
Раскрывая до сердца
Свое тело для братских могил,
Каменел Ленинград,
И бледнел белым мрамором скул.
Колоннадой склоняясь
Над пятнами скрюченных тел -
Обогреть бы чуть-чуть,
Да дыхание сковано льдом,
Лишь биением пульса
По-прежнему глухо звенел,
В коридорах проспектов,
В размеренный такт метроном.
И промокший комочек,
Облепленный крошкой махры,
На прозрачные пальцы –
Попытка еще один день
Этим хлебом прожить,
Чтобы снова назавтра пройти
Долгих триста шагов,
Слабым телом, похожим на тень...
А когда летний дождь
Смоет памяти страшный оскал,
Лучик солнца скользнет
По дорожке случайной слезы,
Ты, конечно, запомнишь
Что Город тебе рассказал,
И, как, я будешь тоже
К нему обращаться на Вы…
****************************************************
Беслан
Как страшно говорить – Беслан,
Распухшим языком слова толкая,
Детей распятых узнавая
По переломанным телам –
Остолбенеть, не понимая…
Как сердце, в клочья разрывая,
Еще умом не дотянув,
Едва дотронувшись, взглянув,
Рвануться к дочке, умоляя:
Не может быть! Она живая!
Как страшно повторять – Беслан,
Кромсая горло диким криком,
Не воздухом - осипшим всхлипом,
Схватить, прижаться к волосам,
И выть навзрыд, чернея ликом…
Качать растерзанную плоть,
Мычать, язык пробив зубами –
За что же, Господи, так с нами?!
Забыть! Не верить! Расколоть
Весь мир… Прожечь щеку слезами…
Как страшно думать про Беслан…
Сдавить глаза в бессильной муке,
И гладить тоненькие руки,
В кровавой вспоротости ран,
Не видя свет… не слыша звуки…
И сердце болью этой вскрыть.
Затихнуть. Душу отпустить…
************************************************
Фронтовая быль
Чёрная куртка от пыли “седая”,
Руны SS…
Тёплый апрель и листва молодая
Тронули лес.
Узкий чердак, слуховое окошко…
Враг у ворот.
В оптике – мост и кирпичная крошка…
Вражеский взвод.
Нет ни снарядов, ни топлива в баках
Грозных “пантер”…
Их, уцелевших в последних атаках,
Сжёг офицер.
Мост над каналом взорвать не успели –
Город открыт,
Старая женщина плачет в прицеле,
Плачет навзрыд.
Можно взрывчатку “достать” одной пулей,
Вдруг повезёт…
Только вот что будет с этой бабулей –
Тоже умрёт?
Поздно… Проехали мост англичане,
Город молчит.
Что там верзила с большими плечами
Ей говорит?
Сдвинул прицел чуть левее и выше -
Бритый висок…
Вот уж аукнется выстрелом с крыши
Этот бросок.
В прятки со смертью играют мгновенья –
Адреналин!
Сладкая месть на краю пораженья…
Сукин ты сын!
Гладит старухины щёки рукою,