Поднимаю папку и нехотя убираю под замок. Внутренний червячок, отвечающий за душевное благородство, требует не совать милый носик в чужие дела. Нужно узнать парней поближе и составить собственное мнение. Пусть расскажут о себе то, что сочтут нужным. Отношения должны строиться на честности. Бесцеремонное проникновение в их тайны до добра не доведет.
Я тоже не безгрешна. Люблю иногда полежать на солнышке, всецело отдаваясь лени. Пожалуй, сделаю фруктовый салат, достану графин с холодным морсом и посвящу остаток дня отдыху у бассейна.
Какое счастье, что сад на крыше надежно скрывает хозяйку от нескромных взглядов и позволяет загорать в самом непотребном виде: собственноручно сшитом ярко-красном бикини. Грех не воспользоваться возможностью поплавать и поваляться на удобной кушетке.
С предвкушающей улыбкой переодеваюсь в купальник. Накидываю фривольный халатик и с подносом в руках поднимаюсь в мой личный рай. Дивный. Ароматный. Плодоносящий.
Со счастливым стоном ныряю в прохладную воду и совершаю заплыв. А потом запрыгиваю на бортик, эротично выгибаюсь и… получаю по физиономии пышным розовым кустом.
- Что за?.. – взвизгиваю ошеломленно и вижу над собой смущенную морду багрового дракона. – Принес цветы, но челюсть отвисла и подарок выронила?
Мои глаза мечут молнии, а взгляд крылатого кавалера наполняется чувством вины. Самое умильное, что он умудряется кивнуть и сконфуженно прикрыть нос когтистой лапой. При этом выглядит настолько очаровательно, что я невольно расплываюсь в улыбке и начинаю звонко хохотать.
Своим нестандартным поведением довожу животинку до нервного срыва. Зверь растерянно поджимает хвост и передает бразды правления человеческой ипостаси.
- Ох, - взмахивает руками высокий мускулистый красавчик и штопором входит в воду.
- Высокохудожественно, - присвистываю восхищенно, любуясь длинными рыжими прядями, плавающими на поверхности. – Эй, ты случайно не утонул?
В ужасе спрыгиваю и бросаюсь на помощь.
- Оглушило немного, - встряхивается вынырнувший шельмец. – Что ты сказала?
И так уверенно сгребает меня в объятия, что даже пискнуть не успеваю.
- Оу, - моментально тону в грозовых очах, опушенных длинными, загнутыми кверху черными ресницами.
Взгляд соскальзывает на изящный изгиб вишневых губ, словно созданных для поцелуев. Останавливается на упрямом волевом подбородке. Опускается к основанию шеи, где нервно пульсирует яремная венка. Следом за стекающими каплями ныряет в распахнутый ворот алой рубашки.
Пальчики непроизвольно пробегаются по рельефному торсу в целомудренной ласке. Слышу сумасшедший стук его сердца, мечущегося в сладкой агонии.
Горячие мужские ладони неспешно ползут вверх, порождая сонм мелких мурашек, игриво устремляющихся к эрогенным зонам. Оглаживают груди, откликающиеся нетерпеливым зудом. Цепляют вершинки заострившихся от удовольствия сосков. Приподнимают меня вверх.
- Нашел, - счастливо выдыхает Коррин.
- Моя, - прорывается довольное рычание.
- Наша? – звучит вопрос, и черная бровь соблазнительно изгибается в ожидании ответа.
Зарываюсь в роскошную шевелюру и нежно оглаживаю чувствительное местечко за ушами. Впитываю восторженное сияние штормовых глаз. Именно таким представляла дракона в своих порочных снах.
- Да, - соглашаюсь без лишних церемоний и расшаркиваний.
А дальше действую на голых инстинктах. Оплетаю узкую талию стройными ножками. Вдохновенно стону, соприкасаясь через тонкую ткань с внушительной мощью, рвущейся из штанов мне навстречу.
- Хорош, - млеет внутренняя сущность и требует немедленно присвоить достойного кандидата.
Тянусь к манящим губам. Ловлю свежее дыхание с нотками миндаля. Таю от невообразимого вожделения, пылающего в груди.
- Э, нет, - неожиданно слышу в ответ и разочаровано пищу. Принципиальный ящер чуть отклоняется назад и качает головой. – Я не какой-то там жиголо. Сначала пообещай сделать из меня честного мужчину, а потом целуй.
- Что? – недоуменно хлопаю ресницами. – Ты о чем?
- Выходи за меня замуж Амира? Я так истосковался по тебе за этот месяц. Не могу больше ждать, сокровище мое.
- Согласна, - выдыхаю довольно.
Обвиваю руками шею. Приникаю щекой к щеке. Ощущаю скольжение настойчивых губ. И тону в умопомрачительном поцелуе. Осторожном. Изучающем. Но таком сладком, что пальчики на ногах поджимаются, а бедра непроизвольно трутся о каменеющую плоть.
- Тшш. Тише. Нельзя, любимая. Твоя сущность пробудится, - совершенно разомлевший Коррин пытается вернуть самообладание и проявить благородство.