С опекунами проще. Благодаря ловцу снов их можно смело обвинять в растлении подопечной, пробуждении дремлющей сущности и доведении до критически опасного состояния, сопровождаемого повышением температуры и потерей сознания.
- Не беспокойся, - переходит на мыслеречь Торрин. – Мы не оставим подлецов безнаказанными. И твою книгу обязательно заберем из тайника. Не стоит всяким слабосилкам владеть информацией о природе представительниц высшей расы. Они не обладают должным уровнем дара для честного привлечения невест. Способны лишь исподтишка вредить и доводить бедняжек до смертельного исхода.
- Помните рассказ отца о посещении оракула? – вклинивается Моррис. – Водники проголосовали против иномирянок. Возможно, уже тогда знали о Шарлотте и возлагали на брак с местной красавицей большие надежды.
- Именно их клан когда-то устроил демарш и спровоцировал гибель тысяч драгоценных женщин. Все началось с того, что предок нынешнего владыки не смог удержать член в штанах и рассорился с женой. Именно поэтому по прошествии веков они практически выродились. Вся правящая ветвь слишком слаба, чтобы удержать трон. Два сына владыки и четыре отпрыска его родного брата не смогли заинтересовать Шарли, даже когда собрались все вместе, - указывает на очевидное Фаррух.
За разговорами не замечаю, как добираемся до уютного трехэтажного особнячка, украшенного большими балконами. Слева от него располагается сад и чудесный прудик с песчаным дном. Теплая прозрачная вода так и манит окунуться. Смыть тяготы сегодняшнего дня и предстать перед любимыми мужчинами обновленной.
Скидываю с себя плед и расстилаю на траву. Предлагаю устроить пикник. А сама разбегаюсь и ныряю в манящую глубину. Выбираюсь на поверхность, переворачиваюсь на спину и замираю, распластанная в форме звезды. Как же хорошо. Будто тонну грязи смыла и раскрылась для новой жизни. Счастливой и безоблачной.
Кажется, парни думают о том же. Запрыгивают в воду и устраивают игру в догонялки с тысячей брызг и легких, порхающих поцелуев. Интимных моментов дружно избегают, переживая за мое самочувствие.
Тем слаще выбираться на берег и трапезничать то на ручках у одного заботливого мужа, то у другого. Наши глаза блестят от сдерживаемого желания. Дыхание учащается. Благие намерения корчатся в жесточайших муках и вынужденно отступают перед проснувшейся жаждой обладания.
Допиваю сок и отставляю в сторону бокал. Облизываю слегка припухшие губы и робко тянусь пальчиками к возбужденной плоти Мора. Ловлю его судорожный вздох и смелею. Легонько провожу по нежной бархатистой коже. Любуюсь рисунком вен. Устремляюсь к основанию корня, увенчанному двумя спаянными воедино шариками. От моих неуверенных ласк они чуть твердеют и подбираются.
- Шарли, девочка моя, - стонет испытуемый. – Что ты творишь?
- Тебе больно? – замираю в страхе. – Неприятно?
- Наоборот, - успокаивает он. – Слишком хорошо. Еще. Сделай так еще.
- Я читала, - вспоминаю о фолианте и краснею, - что энергию можно получать через ротик. Научишь?
- Ммм… - откидывает голову и хрипло бормочет. – Смерти моей хочешь, проказница?
Слезаю с его колен и встаю на четвереньки. С упоением скольжу языком по широкой груди. Слушаю, как отчаянно бьется растревоженное сердце. Прокладываю влажную дорожку к лишенному волос паху. Тут все такое же гладенькое, как и у меня. Наверное, это признак силы древних рас.
Щеки касается розовое полукруглое навершие с неприметной ложбинкой посередине. Под моим заинтересованным взглядом в центре выступает капелька. Она блестит и манит. Зовет прикоснуться к неизведанному.
Оглядываюсь на Тора и Фара. Оба с ошалелыми глазами водят ладонями вдоль восставшего естества. Нескромные ритмичные движения удивительным образом придают мне уверенности. Склоняюсь и слизываю чуть солоноватую, но приятную на вкус влагу.
Во время бесстыжих манипуляций попка слегка оттопыривается и чьи-то пальцы ныряют в увлажнившуюся ложбинку. Спинка удостаивается мягких поглаживаний. Легкий недвусмысленный нажим предлагает продолжить начатое.
Обхватываю грозное орудие кистью и вожу вверх-вниз так, как делали мужья. Слух ласкает довольное урчание Морриса. Робко прикасаюсь языком и вывожу игривые узоры.
Внимательно наблюдаю за реакцией сквозь полуопущенные ресницы. В груди разрастается ощущение вседозволенности, толкающее на безумные подвиги. Открываю ротик и позволяю розовой шапочке проникнуть внутрь.
Партнер неистово дрожит и приподнимает бедра, стремясь пробраться поглубже. И еще раз. И снова. Словно имитирует завоевание женского лона. Это невероятно заводит. Остроты ощущениям добавляет жамканье пышной груди и скольжение вдоль мокренькой промежности.