Тихие тени всё шли и шли через комнату, не замечая нас. Я целовал её, чувствовал живое тепло, горьковато-солёный вкус её губ, слезинку на левой щеке, дыхание — одно на двоих…
— Настя! Настя…
Я сижу на кровати. Светает. Небо заволокло тучами. Становится тихо, даже ребёнок перестал плакать. Гаснут окна в соседнем доме. Начинается новый день.
Дядя Ося
Location: Смоленск — Москва
Date: 19.11.06
Mood: thinking
Music: Nautilus Pompilius — Крылья
— Дядя Ося!
— Что, сынок?
— А кто был мой папа?
— Не знаю, сынок. Ты ведь уже столько раз спрашивал… Я и не видел его никогда. Мы с мамой твоей поженились, так ты уже был у неё в животике. А потом родился, маленький такой, смешной…
— Я у мамы тоже спрашивал — не говорит, улыбается только. Ванька соседский сказал как-то, что ангел меня на крыльях принёс.
— Да не думай об этом, малыш. Я вот сначала тоже всё думал. Думал, да и привык. Мы твоя семья. Мама, Яшка с Иваном, да и я-старик. А где батька твой, только Б-г один и знает…
— Дядя Ося, а ты научишь меня стол делать? Я ведь большой уже.
— Научу. Завтра будем учиться. Спи, Йэшуа, спи…
Командировка
Location: Смоленск — Москва
Date: 19.12.06
Mood: snow
Music: Эдуард Артемьев —
Слушая Баха (Земля)
— Ну… За знакомство!
— Да я… Это… Не пью. Командировка, понимаешь…
— Брось! Смотри, вискарёк какой, — я повертел перед его носом бутылку десятилетнего «Талискера». — Дьюти фри. Нью Йорк. Джей-Эф-Кей.
— Ну, не знаю… Ладно… Я Лев.
— Михаил. Давай, за царя зверей!
— Да ладно, какой там царь. Будем!
Люблю поезда, люблю этот железнодорожный век. Работа неспокойная, разъезды всё, задания — одно другого мудрёнее. Предпочитаю СВ. Придёшь, сядешь, достанешь из чемоданчика, поговоришь с интеллигентным человеком. А не задастся беседа… Нет, давно уже такого не было. И друг мой и товарищ, односолодовый, с дымком, с острова Скай, ни разу не подводил.
— Ну что, ещё по одной? — мой попутчик заговорщицки подмигнул.
— Это можно, — отвечаю. И ведь знал же, знал, что припасена у меня на такой случай ещё одна. Щёлкнул замок, и вот уже горлышко с не открученной пока пробкой приветливо выглянуло из кейса.
— В Белоруссию едешь?
— Да нет, в Смоленск. В три часа ночи мне выходить. Даже спать ложиться не буду.
— Ну и зачем же ты билет на такой поезд взял? Ночью поддатым по городу шарахаться…
— Работа у меня такая. Ночная. По особым поручениям.
— По особым, значит? Может, тебе и пить больше нельзя?
— Да что тебе, жалко что-ли? Видишь ведь, трезвый я. Меня этот твой виски… Ну, давай!
— За особые поручения!
Пьянею я медленно. Можно даже сказать, не пьянею вовсе. Чуть краснеет нос, розовеют щёки, говорю, наверное, громче. Но так, чтобы в стельку, в доску, в грязь, до помрачения ума — не случалось такого ни разу. Да и не нужно это, не та задача.
А визави мне крепкий попался, держится. Вязьма скоро, я начинаю нервничать.
— В-вязьма?
— Да.
— Надо п-пива купить. У тебя ведь нет боль-ше? Я пойду…
— Лучше давай я в ресторан схожу, куплю. Видишь, отправляемся уже.
— А-а я…
— Ну куда тебе! Ты же заснешь в тамбуре. Стоя.
— Н-нет. Я… я спать не буду, мне ж выходить.
— Ишь, развоевался. Настоящий Лев! Ложись, проводник разбудит. Вот, на моё место ложись, я уже постелил.
— Да ты чё… Д-да ты з-знаешь, кто я?
Секунда… Нет, доля секунды, мгновение. Рыхловатый, невысокий собутыльник мой как-то померк, потускнел, растаял, и появилось на его месте существо — не мужчина, не женщина, не птица — в плаще цвета красного вина, с бронзовой кожей и тёмным взглядом, с сильными руками и парой огромных, того же бордового с чёрным переливом цвета, крыльев за спиной.
Но существу как бы не хватило сил — оно появилось и тут же исчезло, а мой невысокий, склонный к полноте товарищ вернулся уже из сумеречной дали, судя по алкогольному запаху, вполне земной и настоящий, и полез нетрезвой рукой зачем-то в бумажник.