— Как красиво.., — заворожённо прошептала Санса. — Этот мир — прекрасен…
— И он — ваш — весь этот мир у ваших ног.
— Что? — обернувшись, Санса встретилась с синим взглядом, взиравшим на неё с ледяным спокойствием. — Но, этот дар слишком щедр для меня…
— Он слишком скромен для вас.
— Я не могу его принять…
— Вы его уже приняли, моя королева.
— Но, я не королева!
— Вы — королева. Моя, королева.
— Но я …
— …
Отвернувшись, Санса смотрела на горы, равнины и реки. На небо, из розоватого становившееся синим. На тени от скал, медленно наползавшие на снежную гладь:
— Но я вас совсем не знаю.., — ей казалось, что она обращается сейчас к такой же тени, что стелились по белому полю далеко внизу.
— Узнаете. У нас для этого целая вечность…
День сменился ночью. И наступил новый день. И новая ночь — чёрная, непроглядная внизу у основания гор и звёздная у их вершин. Луна, раз за разом горделиво шествуя по небосводу, становилась всё тоньше и тоньше, пока не превратилась в узкий серп.
— Почему луна меняется, а звёзды — нет?
— Они тоже меняются, моя королева.
— Но я ничего не вижу. Дракон всё также висит над острым пиком, а его глаз всё так же ярок и не сместился ни на дюйм.
— Им нужно больше времени.
— Насколько — больше?
— Когда-то место Дракона занимал Охотник.
— Охотник? Ни разу не слышала о таком созвездии.
— Может, сейчас его называют по-другому.
— Может… А сколько времени потребовалось Дракону, чтобы прогнать Охотника?
— Семь тысяч лет.
Резко поднявшись, Санса обогнула уступ и шагнула в нишу — неприметную и укромную. Камень, обступив её со всех сторон, скрыл свет и звуки. Лишь тонкая полоска луны выглядывала из-за её плеча.
— Не печальтесь, моя королева.
— Я не слышала, ваших шагов, — медленно повернувшись, Санса посмотрела на тень, застившую небосвод и поглотившую полумесяц.— Вы так тихо ходите.
— У меня было время этому научиться.
— Да. Целых восемь тысяч пятьсот сорок два года и двадцать три дня… Вот видите, я тоже начала считать дни. Наверное, скоро это будет единственным, что я буду помнить — дни, месяцы, годы… И имя своё позабуду…
— Дорран.., меня зовут Дорран…
… Пальцы Сансы скользили по шероховатой поверхности, впитывая прохладу камня. Там, где его коснулось солнце, он был тёплым. Там, где укутывала тень — холодным. Прикрыв глаза, она забылась в воспоминаниях.
— О чём вы думаете, моя королева?
— О том, что далеко.
— И что же это?
— Дом.
Повернув голову, Санса заглянула в синие глаза. Сегодня взгляд их был задумчив и мягок.
— Дом… Лес. Круглая башня на холме… Ручьи с водой, которой неведом холод, — тонкие губы на бледном лице медленно роняли слова, звучавшие непривычно тихо.
— Ручьи с водой, которой неведом холод, — эхом повторила Санса — Вы говорите о Винтерфелле! Вы бывали там?!
— …
— Вы сказали, что во мне говорит память крови. Я вам кого-то напоминаю?
— Напоминаете.
— У неё тоже были голубые глаза и рыжие волосы?
— Нет… Глаза у неё были … серые, как небо в грозу, а волосы — тёмные, как ночь…
— Серые и тёмные.., — в голос Сансы прокрались нотки сожаления. Отвернувшись, она посмотрела вдаль. Там уже привычно курились в предрассветной дымке горы, низвергались с высоты водопады, и лентой убегала в лес река.
— Вы одиноки.
— Это вопрос? — усмехнулась Санса, нервно передёрнув губы в улыбке. — А вы, вы одиноки? Были ли вы когда-нибудь здесь одиноки?
— Был. Но это было давно.
— Когда? Семь тысяч лет назад? А в последнюю тысячу вы обрели друзей?
— Восемь тысяч пятьсот сорок два года.
— И вам никогда не хотелось оказаться за Стеной?
— Хотелось.
— А сейчас?
— Сейчас — нет.
— Почему?
— Сейчас всё, что мне нужно — здесь.
— Но то, что мне нужно — там! Вы понимаете — там! — голос Сансы сорвался на крик. — Там трава, деревья, птицы! Там — всё! А здесь, здесь нет даже ни одного куста! Только лёд, скалы и вода, которая тут же замерзает, стоит ей долететь до земли!
— Вы так скучаете по зелёной траве? — низкий голос был ровен и тих.
— Нет! Да! Нет, я, конечно, скучаю по теплу и цветам, но больше всего я скучаю по родным!
— … Мне жаль.., — низкий голос стал ещё тише.
— Жаль? — в душе у Сансы затеплилась надежда. Подняв глаза, она всматривалась в бледное лицо, ища в нём хоть капельку тепла. Что-то, похожее на сочувствие, промелькнуло в синеве, взиравшей на неё сверху вниз. Рука с тонкими пальцами, века́ми не знавшими солнца, потянулась к её щеке. Прикосновение было нежным. Прохладным. Приятным. Словно дуновение ветерка в знойный день.
Прикрыв глаза, Санса судорожно всхлипнула:
— Неужели ничего нельзя изменить?
— …
— Совсем ничего? … Совсем?
Открыв глаза, она увидела, что вновь осталась одна…
Череда дней и ночей была столь же бесконечна, что и бесконечные коридоры и тоннели, убегавшие вглубь гор. Залы — серебряные, чёрные, золотые с прожилками жёлтых пород и просто белые сменяли друг друга. Ослепительно сверкающие днём и загадочно мрачные ночью. Бродя по ним, Санса дивилась тому, что видели её глаза и задавалась вопросом — каких богов эти творения? Новых? Старых? Или кого иного? В её памяти всплывали обрывки фраз из того, что когда-то рассказывала им старая Нэн. Сказки долгой ночи были страшны. За окнами летнее солнце клонилось ко сну, а от слов, раздававшихся под сводами Винтерфелла, казалось, что это снежная вьюга накрывала замок. Был там и рыцарь, была и любовь. Но что случилось с рыцарем, и как он стал Королём Ночи, Санса не помнила…
Когда в алых отблесках зари народился очередной день, ноги привели Сансу в укромную пещеру. Маленькая, с идеально ровными стенами, она была безупречна в своей простоте. Сверху, сквозь округлые отверстия лился свет, отражавшийся от посеребрёных инеем стен и заполнявший всё вокруг лазоревой дымкой. Ровно по центру изо льда вырастал постамент, на котором под стеклянным колпаком распустилась зимняя роза. Самая настоящая, живая, из тех, что росли в Винтерфелле. Её синие лепестки, скрученные в бутон, раскрывались навстречу новому дню, а рядом, на холодном льду, синим шёлком покоились лепестки опавшие.
Не веря своим глазам, Санса коснулась стеклянного колпака.
То ли её неловкое движение, то ли нечто иное потревожило покой розы — один из лепестков дрогнул, затрепетал и опал. И тотчас глухой гул стоном прокатился по пещерам, затихнув в недрах горы.
— Что вы здесь делаете?!
От гневного окрика колени Сансы подкосились.
— Я… Простите, я не знала, что мне сюда нельзя.., — отдёрнув руку от колпака, она отшатнулась. В синих глазах, устремлённых на неё, бушевало ледяное пламя. Вмиг потухнув, оно уступило место пустоте.
— Десять, их всего осталось десять…
— Чего, десять? — прошептала в ответ Санса, не смея подойти ближе. Чёрная тень замерла над розой и больше не шевелилась.
Потянувшись, Санса коснулась рукой чужого плеча:
— Право, я не хотела…
— Я знаю…
— Эта роза, она много значит для вас?
—…
— Как она оказалась здесь?
—…
— Она из Винтерфелла?
—… Да…
Санса слегка сжала пальцы, чувствуя, как в ответ напряглась под её ладонью рука, укрытая кожей камзола:
— Её подарила вам та, что была с серыми глазами и тёмными волосами?
Едва заметная улыбка тронула бледные губы:
— Не думал, что вы запомнили.