В ответ нестройный кивок.
Но уйти никто не успел.
Потому что в этот момент дверь в очередной раз распахнулась, и на пороге комнаты объявились долгожданные Серые, возглавляемые Адером, на лице которого ясно виделась непреклонная решимость расправиться со всеми колдунами. Если придется, то голыми руками.
Картина открывшаяся его взору была неописуема. Я, злая и растрепанная, с пустым кувшином, в кругу из горящих свечей. А у моих ног, прямо на полу девицы в белых рубахах, с выражением обиды и испуга. Ни дать, ни взять, невинные жертвы.
Если у Адера и сохранились ко мне остатки добрых чувств за спасение побратима, то сейчас они благополучно умерли. Истолковать происходящее, особенно зная последние события и подслушанный мной разговор, можно было только не в мою пользу.
Седоусый Серый хищно и торжествующе улыбнулся и весьма однозначно потянул из ножен меч. Я медленно, стараясь двигаться плавно, подняла перед собой раскрытые ладони. Бесполезный кувшин скользнул вниз и остался лежать у ног горкой глиняных черепков.
Глава 10
Сталь дружелюбна, десятый раз повторила я про себя. Наивно полагать, что все вещества одинаковы, если они различаются даже на взгляд. Серебро похоже на губку, оно впитает любую силу и добрую, и злую, а потом так же легко ее отдаст, железо — равнодушно, к нему не прилипнет ничего, медь — злопамятна, бронза — строга и тепла, золото проявляет суть — усиливает сильного и ослабляет слабого. А сталь, несомненно, дружелюбна. В ней огонь горна и тепло человеческих рук.
В хорошем оружии, особенно, созданном Творцом, несколько месяцев, а то и лет работы, душа мастера. Сталь — честна и я не боюсь ее. Меч Адера, опасно упирающийся в меня, мог стать смертью, а мог — спасением. Он дышал человеческими чувствами. В Запретном Краю не найти и кусочка стали, у них всякие другие металлы: серебро, железо, золото. Но не сталь, пропитанная жаром, потом, трудом и огнем. Она не переносит рядом, и не принимает на клинок никакого колдовства, и спокойна только в человеческих руках. Меч, в любых других обстоятельствах грозное оружие, неожиданно оказался единственной возможностью оправдать себя.
Никто в комнате не произнес ни слова. Я молчала потому, что оправдываться под горящими ненавистью взглядом во-первых бесполезно, во-вторых — глупо. Адер — зная, как нелепо и фальшиво объяснять обреченному, как и за что именно ему предстоит умереть. Остальные же не решались вмешаться в наше молчаливое столкновение, словно боясь подтолкнуть кого-то из нас к действию, а может, и не до конца осознавая происходящее.
Медленно и плавно, стараясь лишний раз не вздохнуть даже, я положила сначала одну, а потом другую ладонь на меч, сжимая ими серебристую полосу и осторожно, очень осторожно стала потихоньку отодвигать ее от собственного горла.
Серый, столько лет воевавший с Тварями и их создателями, не мог не понять, что именно я сейчас демонстрирую ему и всем находящимся в комнате. Холодное бешенство и злость стали уходить из его глаз, подчиняясь голосу разума, по мере того, как мои руки спокойно держали лезвие, не испытывая при этом никакой боли.
Конечно, есть обряды, не требующие ни Дара, ни той грязной силы, которую получают перешагнувшие Грань. Из тех, например, что сегодня проводили девушки, или несколько дней назад сотворила я. Обереги, которые хозяйки поют новому дому, клятвы скрепленные кровью, да мало ли их. И уж во всяком разе сталь не может различить чистоту намерений, отделить доброго человека от дурного. Она лишь сообщала сейчас во всеуслышание, что я не принадлежу к жителям Запретного Края, заявляла, что не чует во мне врага. Хотя я знала, стоит мне порезать руку, и капли моей проклятой крови зашипят на стали, являя миру совсем другой результат.
И Адер поверил своему мечу. Опустил оружие. Я больше не видела перед собой взбешенного воина, лишь усталого человека, на которого в отсутствие Лорда свалилась непомерная ответственность за всех обитателей замка, и он, надрываясь под этой ношей, мечтая вернуться к привычному порядку вещей, пытался сделать все правильно. Я понимала, что ненависть его к любым порожденьям Тьмы оправдана, здесь каждый имеет к ним личные счеты, но все же, хотелось в его глазах не относиться к исчадиям зла. Я даже себе не признавалась до сегодня, насколько важно для меня мнение этого седого, битого жизнью воина. Как-то неуверенно Адер поднял руку ко лбу, провел по нему, откидывая назад волосы, выдав этим жестом свою растерянность, и почти мирно спросил:
— Что здесь происходит?
Еще один вопрос из тех, на которые нельзя ни ответить правду, ни промолчать. Последнее время жизнь богата на них. Сказать, что девушки решили погадать, или что они привораживают женихов? Вряд ли в этих краях, такое развлечение считается невинной детской шалостью.