- Да что с тобой такое? Почему ты так зол? – Ваня вскочил со стула и заходил по комнате. – До сих пор ты не считал, что люди всегда плохие. До сих пор ты всегда им помогал. В чем дело?! Что изменилось?! Почему ты так ненавидишь именно этих моих друзей?! Почему ты никогда не протестовал против всех других?! Ты баловал Кольку, Лешку, Витьку, ты не мешал нам дружить. И те, что были раньше… Что изменилось?!
Его собеседник молчал.
- Что особенного в Димке и Василисе? Чем они тебе не приглянулись? За что ты их ненавидишь? Или… - Ваня напряженно вглядывался в зеркало. – Ты их боишься… Они опасны для тебя? Что они могут сделать? Говори!
Мужчина в зеркале молчал.
- Тебе этого знать не полагается, - ответил он, наконец.
- Почему же? С каких таких пор меня может не касаться хоть что-то из происходящего с тобой? – возмутился Ваня.
- С тех самых… А что делать с Василисой… Думай сам, - свечение зеркала угасло.
Ваня в раздражении пнул ногой стул и вышел за дверь.
- Слушай, я вообще не понимаю, что эта рухлядь делает в моей комнате? – с этими словами Василиса двумя пальчиками приподняла за ногу своего старого мишку. – Неужели для меня ничего получше найти не смогли?
Димка, увидев такое, совсем лишился дара речи. Зная, что значил для его сестры этот старый заштопанный медведь, он в первый раз задумался о том, что Ваня, возможно, был прав. Василиса могла забыть обо всем на свете, начать странно одеваться, вести себя странно, странно говорить, но она никогда на свете не сказала бы, что ее любимый мишка – рухлядь. Между тем, девочка, не обращая внимания на удивление брата и сомнения, промелькнувшие на его лице, продолжала наводить в своей комнате порядок. Она выпросила у бабушки огромный полиэтиленовый мешок, куда скидывала все, что по ее мнению было хламом: старого мишку, воздушного змея, свой лук и колчан со стрелами, подаренные ей дядей Лешей, любимую, пусть и полинявшую, майку с изображением лисы и даже старая книга с русскими сказками не миновала мусорного пакета.
Закончив сгребать «мусор», Василиса протянула потяжелевший мешок Димке.
- Если не сложно, выброси его, или старьевщику отдай, сам решай, как лучше! – попросила она.
- Кому отдать? – рассеянно переспросил ее Димка.
- Старьевщику! – повторила Лиса.
- Хорошо, - мальчишка не стал с ней спорить. Он молча пошел в сторону дома дяди Леши.
Ему открыла тетя Нина. Увидев соседского мальчишку, она всплеснула руками:
- Димочка! Ты как раз вовремя, я испекла черничный пирог, сейчас чай пить будем. А где Василисушка?
- Дома… - ответил мальчишка. – Теть Нина, мне бы с дядей Лешей поговорить… - попросил он.
- Сейчас, - ответила пожилая женщина и крикнула. – Леша! К тебе пришли!
Отцовский друг быстро к ним присоединился.
- Ну, боец, по каким делам пожаловал? – спросил он, поглаживая свои усы.
- Дядь Леш, а можно мы с вами по полю погуляем? – попросил Димка.
- Что-то секретное?
- Да, - ответил мальчик. – И, вот еще что: мне бы пакет этот у вас оставить на сохранение… Можно?
- Конечно, там что, твои сокровища? – усмехнулся дядя Леша.
- Нет, но я вам сейчас все расскажу, только вы уж не смейтесь надо мной, тут действительно дело очень странное! – мальчик нервно коснулся все еще ноющего после драки с Ваней уха.
Димка рассказал дяде Леше про Василису. Про то, что она, проснувшись вчера утром, начала вести себя странно. Рассказал про то, что лежит в полиэтиленовом мешке, который он принес и почему это нельзя выкинуть.
- Понимаете, дядя Леша, этот мишка – ее самая первая игрушка, Лиса на него молилась, даже дома не могла оставить на лето, а тут раз – и в мусор. А воздушный змей – мы же с ней его столько времени мастерили. Про лук я и вовсе молчу. Честное слово, как будто ее подменили. Словом, внешне – она, а то, как ведет себя, что говорит – не она и все тут.
- Странно это, Димка, - задумался дядя Леша. – А в последнее время с ней ничего такого не происходило? Она не падала, не ударялась?
- Нет, ничего… - ответил Димка, но запнулся, вспомнив про то, что Лиса не так давно ухитрилась утонуть, а еще стала оборотнем – вот это как раз сложно было не отнести к странностям и необычностям, но как ты о таком взрослому расскажешь? И мальчик решил промолчать. Зато спросил. – А раньше здесь ничего похожего не случалось? Или, может, сказки какие рассказывали?
Дядя Леша задумался, потом сказал:
- Да ладно тебе, Димка, в сказки верить. Мало ли что рассказывают. Тут дело, наверняка, не в сказках. Могу предположить, что Василиса твоя просто повзрослела, или же хочет это показать другим, или сон ей какой-нибудь приснился. Много чего можно предположить. А сказки… Слышал я, к примеру, от бабки историю одну. Ты знаешь, кто такие навьи дети?
- Неа, - мотнул головой Димка.
- Это дети, которые умерли некрещеными, да еще как-нибудь по злому умыслу… Так раньше считали. Так вот, говорят, будто навьи дети мечтают вернуться в этот мир. У них это редко получается, но горе тому, чьим телом они могут овладеть – его душа никогда не найдет покоя, скитаясь между Навью и Явью. А тело их перейдет к навье. Только…
- Что только? – спросил Димка, уже понимая, что дядя Леша зря иронизирует. Ваня вот сразу догадался. А он, Димка… был ослом.
- Только они во время русалий волю имеют, а русалии давно прошли, – дядя Леша рассмеялся. – Ты не волнуйся, страшные сказки останутся страшными сказками, а с Василисой я вечерком поговорю, хорошо? Зайду к вам в гости и поговорю. И все будет нормально.
- Хорошо, - кивнул головой Димка, уже сообразив, что не туда и не по тому адресу он со своей бедой побежал. В Олешь нужно было идти, к Ване. Только он и никто другой может помочь ему вернуть сестру.
Пустота
- Милое дитя, поднимайся, дай мне руку, я тебе помогу!
Василиса открыла глаза. Перед ней стоял мужчина с длинными слегка вьющимися волосами, аккуратной бородкой и тонкими усиками. Одет незнакомец был очень странно: в какой-то белый то ли халат, то ли просто в какую-то простыню, которая, тем не менее, смотрелась как одежда.
Лиса удивленно на него уставилась.
- Кто вы? – спросила она.
- Я? Пожалуй, правильней меня назвать Тенью, - смущенно ответил мужчина. – Впрочем, здесь очень много теней. Почти всех нас можно так называть.
Василиса все же решилась и ухватилась за протянутую ей ладонь. Тень помог ей встать.
- Где я? – спросила девочка, удивленно оглядываясь. Впрочем, вокруг нее и разглядывать-то было нечего – повсюду, куда ни глянь, была пустота. Приглушенный, голубоватый свет шел отовсюду, но ничего не освещал – без конца, без края, без границ – только пустота. У Василисы закружилась голова. Она пошатнулась и зажмурилась.
- Непривычно, правда? - сказал Тень и подхватил ее под руку. – Ничего, это только пока. В Пустоте тоже есть свои приметы. Просто ты пока еще их не видишь. – Пойдем, я познакомлю тебя с остальными. Знаешь, в Пустоте лучше держаться вместе. Если ты один, то вокруг тебя Пусто. А если рядом кто-то есть, то, вроде бы, уже и не так Пусто, и даже можно сказать, что и вовсе не пусто. Ведь в настоящей Пустоте совсем ничего нет.
- Я не понимаю, - сказала Лиса. – Я просто хочу проснуться. Это же сон, правда?
Тень покачал головой.
- Очень бы хотел сказать тебе, что ты скоро проснешься, но не могу. В Пустоте никто не спит, там нет снов.
- Подождите, я же спала, мне снился кошмар, но какой бы кошмар не снился, я обязательно должна проснуться! Так было всегда, - Василиса едва не заплакала. В этот момент единственное, чего ей хотелось – это проснуться дома, в своей кровати, увидеть рядом добрую мордочку любимого старенького мишки. И чтобы потом пойти завтракать, увидеть Димку, дедушку, бабушку и прабабушку. И чтобы все было как обычно.