- Типун тебе на язык! - пробурчал дядя Миша.
- Ладно! - легко согласился я, - а лучше мне на язык еще стаканчик рому!
Пока пили мы жуткое пойло, присланное развивающемуся советскому народу от дружеского народа не менее развивающейся Кубы, поведал мне вкратце дядя Миша о разговоре своем с агрономшей. Я вам его перескажу еще в более сокращенном варианте, чтобы не растекаться навозом по сельским полям.
Тьфу ты!…мыслью по древу!
Короче, мужики в большинстве своем вывелись: молодежь поуезжала в города, а более умудренным годами и опытом надо было одно - выпить, да поспать. Работать они, конечно, работали - трудодни им ведь отбатрачивать надо было, но работали спустя рукава и в перерыве между пьянками. Так что надежда всего сельского хозяйства нашего района была только на дядю Мишу и, конечно же, меня. Поскольку люди мы городские, серьезные и - окинул дядя Миша ясным взором три пустых бутылки и одну полупустую - почти непьющие. Так что дорога у нас была одна - в поле, помогать знатным сельским механизаторам, наставлять их на путь истинный. Или куда их там наставляют - на борозду?
- Дядь Миш! - сробел я, - а я это… пахать не умею!
Пахать, как оказалось, и не надо было уметь. Засунули нас в бригаду, которая занималась уборкой льна. Кто не знает, расскажу.
Едет, значит, по полю трактор и тянет за собой такую хрень железную, типа косилки, с торчащей трубой. Косит эта хрень лен и тут же его обмолачивает; коробочки льняные по трубе сыпяться в мешок, который держит мешочник…ээээ…ну человек, который и должен его держать по штатному расписанию, а конопляная соломка валится за хренью на землю.
Опаньки! Прошу прощения, не конопляная , конечно же, соломка, а льняная ! А то подумаете еще чего не то о нашем сельсом хозяйстве…
Короче, очень веселая работка: шумно, пыльно и жара еще непомерная, как назло. Меня, как самого умного, поставили помощником механизатора. Мое дело было следить за наполнением бункера и дергать за рычаг, который - если дернуть в одну сторону, открывал поток льняных коробочек в мешок, который держал мешочник и который по заполнению оттаскивали два помощника мешочника - старший помощник и младший помощник мешочника. А вот если этот рычажок дернуть в другую сторону, то - как, наверное, догадались уже люди, изучавшие в свое время мехмат и прочие науки, - перекрывал доступ коробочек к мешку.
Короче, полный шайтан-арба ! Едет, косит, да еще и механизирована по самое не хочу!
А что же в это время делал дядя Миша? - спросите вы меня. Дядя Миша был назначен бригадиром нашей полу-инвалидной команды и в силу своего положения, ничего не делал, а просто лежал на солнышке и жевал травинку. Когда же мы заполнили своим трудом весь прицеп мешками, он лениво встал, пересчитал мешки, занес полученную цифру в специальную тетрадочку и скомандовал перерыв.
- Ну что, мужики, - сказал он, скептически разглядывая нас, - а не испить ли нам чего-нибудь бодрящего?
- Испить, испить! - дружно оживился личный состав.
- Ну тады хто дует в сельмаг?
- Да ты что, дядь Миш! Им же не продадут! - урезал я бригадирский замах.
- То есть как не продадут? - вытаращился на меня дядя Миша, - пойла же в сельпо хоть запейся!
- Так то оно так, - начал растолковывать я кэпу, поражаясь его неосведомленности, - но колхозникам на период битвы за урожай, а так же и с урожаем, продают в жутко ограниченных количествах и только по окончанию рабдня!
- Стебешься опять? - опешил дядя Миша, - мне ж в любое время Томка продает!
- Нет, нет, - наперебой бросились уверять дядю Мишу мужички, - Иг а рь дело гутарит!
- Так тебе ж, дядь Миш, конечно - продают! Ты ж не колхозник, законом тебе не возбраняется пить когда только душа пожелает!
- Мдааа… - задумчиво почесал дядя Миша в затылке, - что-то я не знаю таких законов!
- Мало ли чего ты не знаешь, дядь Миш! - успокоил я его, - я вот, например, до сих пор не знаю, а где же они - закрома Родины? Знаю, что есть, знаю что ссыпают туда все чего только не придется, а вот не видел ни разу! И кого не спрошу - никто не видел! Так что, или тебе рулить в магазин, или мне!
Решили все-таки на всякий случай поехать оба, сели на трактор и покатили по сельской дороге. Пока я рулил, стараясь объехать как можно больше колдобин, дядя Миша сидел погрузившись в мрачные думы. Судя по сосредоточенно-серьезному лицу, думал он о попрании Международных прав человека в колхозах.
В сельпо дверь была закрыта изнутри, а на стекле висела красноречивая записка: "Ушла на базу. Пирарыв адын час." Bо сколько она "ушла на базу" и когда закончится "адын час" - написано не было. Мы посидели на травке минуток 20, поговорили с разными редкопроходящими труженницами села, затем терпение дяди Мишино начало иссякать.
- Какого трахтрах-тибидох! У меня работа стоит тра-трах-тибидох ее мать! Где эта тра-трах-тибидох конская ходит?!
- Да нигде она не ходит, дядь Миш, - пытался успокоить я разошедшего бригадира, - дверь-то изнутри заперта!
- А-а-а-а-а, тля-я-я-я-я-я-я! - глаза дяди Мишины налились кровью и он, подскочивши к двери, так ее пнул, что все отнюдь не ветхое строеньице сельпо чуть не развалилось на отдельно взятые кирпичики.
- Який туты хрен моржовый фулюганит? - выскочила на крылечко Томка-магазинщица, - а вот я председателю кажу!
Тут лицо ее вытянулось и она, завиляв глазами и бедрами, бросилась к дяде Мише. Попробуй, нажалуйся председателю на Героя СоцТруда и вообще уважаемого человека!
- Ой, М и шанька, це ж ты! А я думаю - ну шо за нелюдины тут ломются в двери! Заходи, дорогой, заходи!
Мы соизволили зайти. Полки сельпо радовали глаз своим однообразием - весь его ассортимент уместился бы в рамки средненького натюрморта.
- Дай-ка нам бутылок десять рому, - раздраженно буркнул дядя Миша.
- Ты что, дядь Миш! - зашептал я ему на ухо, - офигел? Да эти ханурики пьют только вино, одна бутылка рома свалит всю твою бригаду, кроме нас с тобой!
- Ну…эта…Томка! Тады нам чатыре бутылки рому, ящик вина и рыбки какой получше на закусь!
Я, тихо обалдевая от дяди Мишиного невежества, все же решил посмотреть - чем же Томка побалует старого капитана - а вдруг где-нибудь в загашнике есть то, чего нет больше ни для кого.
- Тобе якого винца, М и шанька, - красное лицо Томки выражало готовность услужить дяде Мише всем ассортиментом предлагаемого товара.
- А…эта…- изумленно обвел взором дядя Миша пустые полки, - а чаго есть?
- Ну, е "Изабелла" во, трошки ладное вино! Е во наше, Талачынское, "Яблочное"! Е "Ахдам" бонба .
Дядя Миша, пораженный таким широким выбором вин, растерянно повернулся ко мне за консультацией.
- Ну, дядь Миш, - начал я лекцию по местным винам, - "Изабелла" вроде б вино ничего, из лучших сортов винограда Изабелла и Ноа… "Агдам" - что это такое, знаешь сам… А вот наше, местное, "Яблочное" - это то, что надо - компот компотом, с легким градусом - как раз для наших мужичков.
Взяли мы вино с ромом и стали ждать Томку, которая ушла в подсобку и чем-то там таинственно шебуршала в поисках "получшей рыбки". Наконец она вынесла кулек и гордо шлепнула перед дядей Мишей на весы слабосоленую кильку второй свежести.
- Это чего?! - опешил дядя Миша.
- Рыбка це, М и шанька! - защебетала Томка, ловко щелкая костяшками счетов.
- Шо за рыбка "це"? - совсем охренел старый кэп. - Перший раз про таку рыбку слышу!
Я же, согнувшись пополам, корчился от смеха, глядя на его одеревеневшее лицо с вытаращенными глазами.
- Да не же, це не рыбка "це", а це - рыбка! - попыталась обьяснить Томка.
- Дядь Миш! - простонал я, чувствуя что пора предложить свои услуги толмача, - ну, це - рыбка …ха-ха-ха…хе-хе-хе… ну, в переводе - "это рыбка"!
- Ну и шо це за… рыбка…це ? - хмуро поинтересовался дядя Миша, недоверчиво пытаясь определить породу рыбы по запаху.