С тех пор он в этой корзине… (Подходя к корзине.) Тут есть маленькое отверстие… Я вижу его… Кончики усов — как белые иголки… О! Какой взгляд! Отойдем… мне страшновато. Кота трудно запереть как следует… Он, должно быть, страдает. А что, если с ним ласково поговорить?… (Он зовет его очень вежливо.) Кот!
Неженка-Кики. (Звериный рык.) Р-р-р-р…
Пес-Тоби (отступает на шаг). О! Ты сказал дурное слово. У тебя страшное лицо. Что-нибудь болит?
Неженка-Кики. Убирайся! Я — мученик… Убирайся, говорю тебе, или я испепелю тебя своим огненным дыханием!
Пес-Тоби (простодушно). Почему?
Неженка-Кики. Потому что ты свободен, потому что я в этой корзине, потому что корзина в этом мерзком экипаже, где меня трясет, а Их безмятежность меня просто выводит из себя.
Пес-Тоби. Хочешь, я пойду посмотрю, что делается за окном, а потом все расскажу тебе?
Неженка-Кики. Мне все ненавистно.
Пес-Тоби. (Сходил посмотреть и вернулся.) Ничего не видно…
Неженка-Кики (с горечью). И на том спасибо.
Пес-Тоби. Я ничего не видел из того, что можно было бы легко описать. Какая-то зелень, и пролетает так быстро и близко перед нами, что, кажется, хлещет по глазам. Ровное поле поворачивается, маленькая колокольня с острым верхом бежит так же быстро, как наш экипаж… Потом поле цветущего клевера ударило мне в глаза своей краснотой. Земля провешивается под ногами или мы поднимаемся, не пойму. Там, далеко внизу, я вижу зеленые лужайки, усыпанные, как звездами, белыми ромашками.
Неженка-Кики(с горечью). Или кусками сургуча, или еще чем-нибудь.
Пес-Тоби. Тебе неинтересно?
Неженка-Кики. (Мрачно смеется.) Ха! Спроси у несчастного…
Пес-Тоби. У кого?
Неженка-Кики (все более мелодраматично, хотя не очень уверенно) …у несчастного, сидящего в бадье с кипящим маслом, приятно ли ему! Мои мучения — духовные. Я переживаю одновременно унижение, заточение, тьму, заброшенность и тряску.
Поезд останавливается. Служащий на платформе что-то объявляет: «Ауа, ауа-уа, эуа-у… Уэн!»
Пес-Тоби (сам не свой). Кто-то кричит! Случилось несчастье! Бежим!
Подняв морду, он бросается к двери и отчаянно скребет ее.
Она (спросонья). Тоби, ты мне надоел.
Пес-Тоби (в крайнем возбуждении). О, непостижимая, как ты можешь спокойно сидеть? Разве ты не слышишь эти крики? Они затихают… Несчастье отступило. Хотел бы я знать…
Поезд трогается.
Он (отложив газеты). Этот зверь хочет есть.
Она (вполне проснувшись). Ты думаешь? Я тоже. Но Тоби поест очень мало.
Он (с тревогой). А Неженка-Кики?
Она (категорическим тоном). Неженка-Кики дуется. Сегодня утром он спрятался. Я ему дам еще меньше.
Он. Он молчит. Ты не боишься, что он болен?
Она. Нет, просто обижен.
Неженка-Кики. (Как только речь зашла о нем.) Мяу!
Он (нежно и заботливо). Идите ко мне, красавец Кики, идите сюда, мой милый затворник, вы получите кусочек холодного ростбифа и белого куриного мяса.
Он открывает корзину-темницу. Неженка-Кики осторожно высовывает свою плоскую змеиную головку, затем появляется его полосатое тело, которое медленно, медленно, так, что кажется, конца ему не будет, вылезает из корзины…