— Ну, меня радует, что скалы не растаяли на солнечном свету. Но что это за черные линии виднеются там, вдали, на снегу?
— Это — железные дороги, могучий Великан. Западная ведет к Лофотену, а Восточная успела добраться до Улеаборга.
— Железные дороги? Это что — замерзшее железо?
— Нет, глупые люди придумали много разных фокусов за последние сотни лет. Сейчас они проезжают по железным дорогам шесть миль в час.
— Шесть миль! Есть о чем говорить! — презрительно воскликнул Великан.
И, сделав семимильный шаг, очутился уже в округе Тромсё в Северной Норвегии. Там он запутался в телеграфных проводах и чуть не сломал одну из своих хрупких ледяных ног.
— Нет, что за дурацкие силки поставили они песцам? — пробормотал он.
— Да, разве это не глупость! — подхватил Черный Альв. — Вот так они и болтают между собой по этим проводам.
Инеистому Великану вскоре наскучило в Норвегии, он повернулся и, сделав несколько шагов, очутился близ озера Энаре в Лапландии. Здесь из трубы домика новопоселенца, будто красный огненный столб, поднимался в морозный зимний воздух дым. Вместе с дымом донесся и приятный запах; он пришелся Великану по вкусу.
— Что это маленький народец варит?
— Люди варят кофе.
— Кофе! Это что-то вроде каши?
— Могучий Великан, кофе — что-то вроде бурого супа, он приносит радость людям.
— Давай попробуем этот бурый суп! — сказал Великан и сделал шаг вперед, забыв, что тем самым окажется в семи милях от кофейника.
Иногда ходить в семимильных сапогах бывает неудобно!
— Глянь-ка, хижина убежала от меня! — сердито сказал Великан.
Какой-то маленький черный предмет валялся в снегу. Великан поднял его, повертел, сунул в рот и начал его жевать.
— Это жилистый твердый кусок оленины, — заметил он. — Должно быть, оленина долго сушилась на солнце.
— Пожалуй, — согласился Черный Альв. — Вообще-то люди называют это резиновой галошей. Какой-то проезжий потерял ее, уронив в снег.
— А что они делают с резиновыми галошами?
— Они надевают их в слякоть, когда дороги развезет, чтобы не промочить ноги.
— Дороги развезет! Слякоть! Мокрые ноги! Что за слюнтяи живут нынче в Ётунхейме? Я проучу их!
После чего Инеистый Великан выплюнул галошу, набрал полный рот свежего воздуха и выпустил его через ноздри. Вскоре налетела снежная буря, мгновенно покрыла она всю окрестность сугробами высотой в человеческий рост.
— Где котелок с кофе? — спросил Великан.
Черный Альв показал на север, и Великану почудилось, что он ощущает запах кофе в воздухе. Он сделал несколько быстрых шагов, но снежная буря заставила его сбиться с пути, и он приземлился посреди Ботнического залива. Море было заковано льдом, но какой лед сможет выдержать такую тяжелую тушу, как Великан! Да, он тут же плюхнулся в воду — бум! И в этот миг ему непременно пригодились бы галоши!
— Глянь-ка на эти помои, что захлестывают голенища моих сапог! — воскликнул Великан, стоя посреди моря. Но хуже всего — то, что ноги его начали оттаивать в семимильных сапогах. Другого средства, как только выбираться на сушу, у Великана не было. Когда Великан снова вылез на лед и зашагал большими шагами, раздался страшный треск: трах-тарарах!
И вот Великан уже возле какого-то селения в Финляндии… Стояла оттепель, светило солнце, и дети на салазках съезжали с горного склона.
— Это и есть лягушата? — спросил Великан.
— Могучий Великан, — предупредил его Черный Альв, — бежим отсюда, оставаться здесь опасно. У лесных холмов ты видишь вовсе не каких-то там лягушат, это — дети человеческие.
— Так, так! — произнес Великан. — Я так долго спал, что забыл, как выглядят дети. Меня позабавило бы, коли б я увидел, как эти мелкие твари валяют дурака.
С этими словами он протянул свою длинную руку, схватил одного из детей и осторожно приподнял. При виде Великана другие дети с криками бросились прочь.
Великан с любопытством разглядывал добычу. То был мальчуган лет десяти. А звали его Матте Флинк[25], и он как нельзя лучше соответствовал своему имени. У мальчика сердце ушло в пятки, но, проглотив слезы, он посмотрел Великану прямо в глаза.
— Вот как, значит, ты — один из тех, кто проезжает шесть миль в час и болтает с другими через силки для ловли песцов? Какой же ты маленький жалкий кроха! Уж не думаешь ли ты, что умен? А ведомо ли тебе, кто я? Я — самый умный на всем свете!