Во всех вагонах было так много разговоров и волнений по поводу пострадавшего глаза, что весть о нем дошла даже до… вы представить себе не можете до кого… до паровоза!
Паровоз, который принимал близко к сердцу все, что случалось с пассажирами, перестал выпускать дым и мурлыкать песенку и начал постепенно замедлять и замедлять свой ход, пока не остановился совсемпрямо в чистом поле.
А остановившись, он, к большому удивлению всего народа, осторожно сошел с рельсов и повернул назад, таща за собою вагоны. Скоро поезд стал похож на улитку, но зато нос паровоза оказался теперь прямо напротив вагонного окошка, за которым охала бедная Асулита. Тогда паровоз остановился и поглядел на Асулиту. Да, да, у него были глаза его фонари, и не только глаза, а даже высокий цилиндр — его дымовая труба, конечно, а что же еще могло служить ему цилиндром? Так вот, поглядел этот паровоз на Асулиту и, собравшись с духом, сказал:
— Прости меня, маленькая красавица. Мне следовало выпускать дым поосторожнее. Я, конечно, виноват перед тобой и страшно этим огорчен, потому что ты всегда мне очень нравилась, когда я видел тебя на станции с твоим бантом-бабочкой. Может, тебе станет легче, если ты погуляешь в поле на чистом воздухе? Будь спокойна — мы без тебя не тронемся с места.
— Большое спасибо, сеньор паровоз! — воскликнула девочка. Она была так растрогана, что у нее даже слезы на глазах выступили.
И знаете, что случилось? Вот что: слезы вымыли из-под века уголек. Ромпетаконес подцепил его кончиком носового платка, и все было кончено.
Асулита улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы, все пассажиры, которые хлопотали около нее, с облегчением вздохнули, кроме дона Нубаррона Черной Тучи, конечно, а паровоз вернулся на рельсы и весело помчался дальше.
Маленькая Асулита больше уже в окно не высовывалась, а смотрела через стекло на быстро бегущие назад телеграфные столбы, на провода, покрытые птицами, на красных коров в зеленых лугах, на пахаря, шагающего вдоль прямой борозды следом за упряжкой волов, на автомобили, которые останавливались у шлагбаума, чтобы пропустить поезд, на футбольное поле, где бегали футболисты, и на все остальное, что можно увидеть из окна поезда.
Ах, милый, милый поезд с узкоколейной железной дороги, поезд с маленьким паровозом, он всегда останавливался, если у пассажира улетала в окно шляпа, и возвращался назад, чтобы подобрать ее! За это все люди, которые жили в тех местах, где проходил его путь, очень его уважали, называли любезным и сердечным сеньором и даже придумали ему имя — «Маленький Филипп».
Но вернемся к нашим путешественникам. Когда они прибыли в поселок Собачий Нос, где жили их родственники, Асулита выпрыгнула из вагона и купила в киоске на станции пакетик леденцов, а потом попросила машиниста, чтобы он бросил их в раскаленный живот паровоза. Наш забавный и симпатичный паровоз облизал угощение своим огненным языком, и все увидели по его глазам, что конфеты ему очень понравились. Паровоз был ужасным лакомкой, почти таким же, как маленькие дети.
— Дон-дон, дон-дон! — зазвонил вдруг колокол.
— Фю-ю-ю-ю! — засвистел свисток.
— Дин-дин, дин-дин! — зазвонил еще один колокол, поменьше первого.
Это был сигнал, которого ждал Маленький Филипп, чтобы продолжать свое путешествие под голубым небом ясного солнечного утра среди белых барашков, красных коров, черных коз и зеленых лугов.
Но, разумеется, с того дня он очень старался не дымить тем густым, полным кусочков угля черным дымом, который делал его похожим на задавалу-подростка, закурившего сигару. Из трубы паровоза теперь вылетали маленькие, белые, сверкающие облачка, круглые, как шарики из ваты. Ветер подхватывал их и нес по голубому небу.
Асулита никогда не забудет, что для нее сделал Маленький Филипп. Вечером она обычно играет на лугу возле железной дороги, где мальчики гоняют мяч, а девочки прыгают со скакалками. Но стоит только ей услышать далекий свисток своего дружка, возвращающегося в Город Цветных Ленточек, и она уже летит как стрела, даже подругам иной раз ничего не успеет сказать. На бегу Асулита задевает кусты, конечно, не нарочно, а с них поднимается целый рой бабочек, и кажется, будто они тоже собираются встречать вместе с ней Маленького Филиппа.
Девочка взбирается на огромный камень у поворота железной дороги всегда на один и тот же, — достает из кармана свой обшитый кружевами носовой платочек и весело машет поезду.
А Маленький Филипп машет ей в ответ самым белым из всех дымов, словно это тоже кружевной платочек, только больше по размеру, гораздогораздо больше!
И несмотря на то, что их встреча бывает совсем коротенькой — ведь поезд идет быстро, — и девочке и паровозу она доставляет каждый вечер много радости. Ну что ж, пролетел скворец — сказке конец?
В дверь вонзился бычий рог,
но убить ее не смог
Так вот, друзья мои, одним летом, когда семья Асулиты и Ромпетаконеса жила на даче неподалеку от города, мальчику вдруг пришло в голову сделать понарядней входную дверь их дома, и он нарисовал на ее наружной стороне лицо довольно молодой и приятной дамы. Рисунок вышел очень удачным, и родители даже разрешили раскрасить его цветными карандашами.
Асулите очень нравилось лицо на двери, и всякий раз, когда девочка входила в дом или выходила на улицу, она ласково говорила:
— Добрый день, сеньора Дверь! До свидания, сеньора Дверь!
Само собой понятно, что, слыша все время такие слова, дверь постепенно начала чувствовать себя человеком и даже стала улыбаться девочке в ответ.
Именно в ту пору в деревне произошло ужасное событие — сорвался с привязи огромный злой бык. Все испугались, что он их забодает, и попрятались кто куда. Асулита в тот час как раз вышла из школы после уроков. Бык издали заметил девочку и погнался за ней.
Перепуганная Асулита помчалась со всех ног, надеясь, что успеет добежать до своего дома и постучать, чтобы мама открыла ей дверь. Но как только девочка оказалась возле двери, случилось неслыханное и невиданное: дверь сама распахнулась ей навстречу — сама! — и, когда Асулита вбежала в дом, быстро за ней захлопнулась.
Бык пришел в ярость и со всего разбегу кинулся на дверь. Удар оказался таким сильным, что рога проткнули дерево и накрепко в нем застряли.
И тогда прекрасная дама, нарисованная на двери, заговорила.
— Ты умрешь на этом месте от голода, — строго сказала она быку, если не поклянешься мне, что больше никогда-никогда в жизни не будешь никого бодать, и в особенности маленьких детей.
— Клянусь, — нехотя промычал бык.
После того как бодучее четвероногое дало прекрасной даме клятву, появился Ромпетаконес со своими приятелями. Мальчики принялись изо всех сил тянуть быка за хвост и тянули до тех пор, пока не высвободили его рога из дерева. Бык тихонько побрел пастись на луг. Ему было очень стыдно, что он хотел забодать такую маленькую девочку.