Следопыт.
Умеющий выслеживать не нуждается в следах. Китайская пословица. - Мне снился Лес, - сказал следопыт, - И я не знаю, что сие означает. Вы же - опытный маг. Ведомы вам наверняка и тайны снов. Не вразумите ли? - У тебя нездешний склад речи, - заметил маг, - Как ты сюда попал?... Погоди... ПОСТОЙ-КА!!! КАК ТЫ СЮДА ПОПАЛ??? Бургомистр. Бургомистр беспокоился. Завтра найдут пару человек из толковых приютских... или не найдут. Так или иначе, кого-нибудь да пришлем к магу. Это не беда, а вот что он надумает нам ответить? Бургомистр нервно расхаживал по комнате, по чистому вымытому каменному полу. И вообще, ответит ли? Ладно. Бургомистр Дебелий попытался отвлечься, подошел к большому столу, порылся в бумагах. Вот, например: надо бы расширить все главные улицы и прочистить на них водостоки. А то там грязи уже чуть не по колено. Но как это сделать, ведь придется выкупать дома богатых и уважаемых горожан, ведь так запросто улицу не раздвинешь. И не помешало бы построить еще кольцо стен, прихватить те самые предместья, что ближе к берегу - если и впрямь придется соседствовать с Лесом, надо сделать ставку на море... - Девайс! Вошел секретарь. - Принесите мне бумаги от доносчиков в корабельной гильдии. Пригласите кого-нибудь от строителей, я хочу поговорить с ними о расширении улиц. Строителей... Опять - строителей. Секретарь вышел. Маг и следопыт. - Но золото!!! Но власть!!! Но слава!!! - А разве ты, Гуго фон Вальдбург, пришел за этим? Имевший место случай в башне тролля. Маг сидел за столом и смотрел на следопыта. Следопыт изучающе разглядывал мага. Полуденное сентябрьское солнце снисходительно поглядывало в окна на них обоих, и в его лучах на столах и полках вспыхивали стеклом сосуды, изогнутые трубки, металлические предметы странной конфигурации, большинство которых время укутало в паутину и пыль, высились груды массивных даже на взгляд фолиантов, разрисованных карт, ломких свитков. Небрежной россыпью раскатились по полу сверкающие камни с кулак величиной; там, где с них стерлась пыль, они высверкивали то жгучим рубином, то глубоким изумрудом, то ясным сапфиром. Неуклюжий юмор приветствия и знакомства остался позади. Маг, наконец, уверился, что не спит, а следопыт убедился, что маг и впрямь не считает происходящее сном. Маг смотрел на человека, первого за двести лет человека из внешнего мира, и думал, что вот, опять человек желает знаний для того, чтобы владеть и править. Что к нему пришли не за приворотным зельем - еще бы, он же не какая-то там деревенская знахарка. Нет, к нему в который раз пришли за кольцом власти. Что этот, несомненно талантливый, (раз прошел сквозь барьер) парень беспокоится сейчас не о своей темноглазой девушке а о том, согласен ли маг помочь ему в науке повелевать. Безусловно, парень попытается убедить его, что уж эта-то власть самая справедливая и добрая из возможных. Может даже выйти неплохой спор, на безрыбье и рак - рыба, за двести лет молчания хоть с кем неплохо поспоришь. Но сущность вопроса от этого не переменится. Останется власть - и те, кем она правит. И не имеет значения, как называется власть, и как - подвладные, ибо законы танца в этой паре едины для всех земель от рождения рода человеческого и останутся неизменны, может, и после того, как люди исчезнут, а их дома и города займут пришедшие следом... и как те, другие, будут называться, тоже безразлично. Власть будет оправдывать свое желание командовать каким-нибудь там правом. Подвладные будут требовать покоя, защищенности и свободы одновременно, что невозможно. Те, кто правят, думают и рискуют больше, чем те, кто повинуется, поэтому более умные и более смелые постепенно окажутся у власти... и более подлые, конечно же, ибо нет никого над властью, кто проверял бы правила игры. Кто будет сторожить сторожей? Разумеется, признаками неблагополучия станут бунты, ярость и отчаяние подвладных, которых, в конце концов, допекут до живого. Долгой была жизнь пленного мага, еще перед башней он лет семьдесят совал свой нос во власть и хорошо понимал подобные вещи. И не хуже понимал он, что всякий раз никто не поверит его словам, ибо за ними хоть и опыт веков... Чужой опыт! Сколько раз ошибки древности будут повторены, а научатся ли хоть когда-нибудь брать их во внимание? Всегда есть человек, уверенный в том, что уж он-то не попадется, он-то сделает все, как надо... Маг взглянул на следопыта: так ли думаешь, гость? Того ли хочешь? За весь мой срок никто не приходил ко мне с иными заботами. Следопыт глядел на него - и думал свое. Вот сидит передо мной умный, смелый и предприимчивый человек, захотевший когда-то править. Почему их всех манит власть? Разве недостаточно им иных побед - или не было таких? Волшебник смотрел прямо в серые следопытовы глаза и отвечал без слов: ты только думаешь, что не касаешься власти - но ведь это забота о владении твоей землей привела тебя именно ко мне, не к другому кому. Простой совет тебе нужен только сейчас... а потом... у тебя много чего будет потом. Ты побываешь и в Опоясанных, и в Судьях Обрыва, и в Большом Совете. Ты проживешь почти с мое, ты погибнешь в самом Ирбиссангине, и не простым следопытом-разведчиком, а легендарным командиром всего корпуса "Конхат", что на вашем языке - на языке, которого сейчас еще нет - значит "Опора", ибо в тебе видна сила, подобная той, что поддерживает колонну... Следопыт принимал его взгляд, и все не решался перезадать свой застрелочный вопрос про сон - не поднимался язык; да и смысл пропадал, потому что постепенно становились ясными и те ответы, за которыми он явился в башню, и те, которые следопыт и рад был бы не знать. Откуда, откуда в нас желание править, ведь простого тщеславия мало, да оно и не подразумевает ответственности за сделанное... Откуда, откуда мне это знать, - ухмылкой передразнивал его колдун. Узнавши, откуда в нас что, можно и без нас самих обойтись, вот и весь он ответ... И молчать нам более не о чем. Так что слушай: - Почему ты не заговорил со мной о чем-нибудь другом? - Не знаю, - ответил следопыт, - Может быть, не успел. Может быть, не хотел. Может быть, побоялся. - А прийти сюда ты, значит, не испугался? - Я рассчитывал, что такой мудрый маг не пришибет меня сразу, надеясь извлечь хотя бы новости - за сто семьдесят лет их там немало накопилось. - Новости... Твои мысли отрицают само понятие новости. Ты и думаешь так же, и о том же, что было сколько-то там лет назад. О чем ты пытался мне рассказать? Что город столкнулся с лесом? Кто бы ни взял верх, мне уже все равно. - А свобода уже ничего не стоит для высокомудрого? - А для чего мне быть свободным? Вы там все рветесь из веревок - а свободы-то две. Свобода от тюрьмы и свобода для того, чтобы спать - разные вещи. - Почему? - Да потому, что спать ты можешь и в тюрьме, так что у тебя и есть свобода и нет. Одновременно. Противоречие! Тогда какой же свободы мне надо, и от чего я вдруг захочу быть свободен... а, главное, для чего? - Вы хотели править - вы будете править. Маг махнул рукой: я устал. Вдруг, вот в этот самый миг, я понял, что зря растратил две сотни лет. Да и предыдущие семьдесят, видимо, тоже. Даже время, оказывается, ничего не меняет, даже ваше желанное бессмертие вам не поможет, и я с полной уверенностью могу сказать, что проверил это на опыте. Но кому нужен чужой опыт? Все мои годы и деяния вы видите как сквозь маленькое оконце в огромную комнату, как один листок большой книги - кусками, обрывками. Я, оказывается, бессилен передать вам вкус и вес времени; вот и все мое открытие, за ним ли я просидел тут столько? Я могу полмира превратить во что захочется, но переубедить вас не в силах. И это очень хорошо. Я-то, выходит, все ждал и ждал перемен, а их нет. Сейчас мне уже и не кажется, будто когда-то я вытворял, что хотел... а чего я хочу сейчас? Загляни мне в глаза: мы оба этого хотим, и ты в конце концов уговоришь меня отсюда уйти. Но я облегчу тебе решение тем, что соглашусь лишь на один обмен...
Эпилог.
Когда люди бургомистра пришли к башне, то немало удивились тому, как легко их впустили внутрь. Единственная круглая комната первого этажа выглядела пустой, светлой и нестрашной. Лестница подымалась ко второму этажу, и с баллюстрады неожиданно выглянула черноволосая темноглазая стройная девушка с косами до пяток поверх зеленого платья, ойкнула и совсем по-человечески спросила: - А вам кого? - Нам Безумного Мага, - сказал один из солдат Хауберка, - Бургомистр хочет с ним поговорить. Слушай, ты вообще кто? Человек? Девушка фыркнула и умчалась куда-то наверх, а из той же двери на винтовую лестницу вышел среднего роста мужчина и уселся на ступеньки. Помолчал с минуту, посмотрел на сгрудившуюся посреди зала компанию: два стражника в броне и с оружием, двое переминающихся подростков... Вернее, один приютский подросток, второй же - опытный шпион, сходящий за подростка только по росту и телосложению, а возрастом лет под тридцать. Перевел взгляд на безмятежное кружение пылинок в луче света. - Безумный маг ушел, - произнес этот человек, - Я теперь здесь живу. - Кто - ты? - Мое имя - Мок-а-Сингл, можно просто Сингл. Я охотник и следопыт, и раньше жил в Лесу, а перед тем на юге и на востоке. Вчера я выставил отсюда этого безумца, и теперь буду жить тут. Кому из вас я должен уплатить за место в городских стенах? Посланцы растерянно переглянулись. Как проверить, не он ли и есть Безумный Маг? - Не я, - покачал головой следопыт, - Честно, не я. Этого оказалось достаточно. Посланцы кинулись вон из башни. Дверь за ними с грохотом захлопнулась. Лестница наполнилась раскатистым смехом; следопыт поднялся и пошел на третий этаж: выкинуть оттуда старую мебель и поменять подгнившие деревянные части.