Три брата и три сестры-жены вернулись домой и стали счастливо жить.
3. Чайтонг — сын медведя[18]
Опубл.: ИФ, т. II, с. 226.
Записал И. А. Дахкильгов в 1963 г. на ингушском языке от Л. Гамурзиевой, г. Грозный.
Жили-были муж с женой. У них была единственная дочь. Как-то ночью девушка вышла во двор. На нее напал медведь и утащил ее. Стала она жить с медведем. Прошло около года, и у нее родился от медведя сын. Накормила она мальчика грудью — он стал ходить, накормила второй раз — мальчик заговорил, накормила третий раз — стал он настоящим молодцем. Повзрослевший юноша сказал матери:
— Нани, давай сходим к твоим родителям.
— Хорошо, — ответила мать.
Отправились они в гости. Подошли к калитке и остановились.
И говорит мать сыну:
— Заходи первым ты.
Сын ответил:
— Нет, первой заходи ты.
Мать зашла в дом, а сын постоял-постоял и ушел. Шел он, шел и повстречался с юношей, который мизинцем играл огромным бревном.
— Вот это чудо! — удивился Чайтонг.
— Это пустяк, — ответил юноша. — Чудо то, что совершает сын медведя Чайтонг.
— Это я и есть, — сказал Чайтонг. — Будем друзьями.
И они отправились вдвоем. Шли, шли и повстречали еще одного человека — он сидел на земле и прислушивался к разговору муравьев.
— Вот это чудо! — удивился Чайтонг.
— Это пустяк, — ответил встречный. — Чудо то, что совершает сын медведя Чайтонг.
— Это я и есть, — сказал Чайтонг. — Будем друзьями.
Отправились они дальше. Шли, шли и увидели посреди леса избушку. Три друга остановились здесь отдохнуть. Оставили они в избушке юношу, который мизинцем подбрасывал бревна, попросили его приготовить к их возвращению еду, а сами отправились на охоту.
Юноша прибрал в комнате, приготовил обед и стал дожидаться своих друзей. В это время в избушку вошел ешап[19].
— Проходи в комнату, — пригласил юноша, — садись.
— Я и без твоего разрешения сяду, ублюдок, — сказал ешап и сел.
Юноша пригласил ешапа к столу и поставил перед ним мясо и халтамаш[20].
Ешаи все съел и приказал подать еще мяса и халтамаш. Юноша сказал, что с охоты должны прийти его друзья и он обещал приготовить им еду.
— Дай мне еще поесть! — прорычал ешап.
Юноша вновь отказался. Ешап вырвал из своей бороды волос, привязал им юношу к койке и, забрав всю еду, скрылся. Долго вырывался юноша, наконец освободился и лег спать. Друзья вернулись с охоты голодными и спрашивают:
— Приготовил ли ты что-нибудь поесть?
— Я был болен и не смог ничего сделать.
Недовольные охотники сами сварили себе ужин.
На следующий день дома остался человек, подслушивающий разговор муравьев, а друзья отправились на охоту.
Тот, кто подслушивал разговор муравьев, прибрал в комнате, приготовил обед и стал дожидаться друзей, В это время к избушке подошел ешап.
— Проходи в комнату, — пригласил тот, кто подслушивал разговор муравьев, — садись.
— Я и без твоего разрешения сяду, ублюдок, — сказал ешап и сел.
Тот, кто подслушивал разговор муравьев, поставил перед ним мясо и халтамаш. Ешап все съел и приказал дать еще, но тот сказал, что не даст, — с охоты должны возвратиться проголодавшиеся друзья.
— Дай мне еще поесть! — прорычал ешап.
И когда тот, кто подслушивал разговор муравьев, вновь отказался, ешап вырвал из бороды волос, привязал им его к койке и, забрав всю еду, скрылся.
Приложив немало усилий, тот, кто подслушивал разговор муравьев, наконец освободился и лег отдохнуть. Охотники вернулись домой и спрашивают:
— Приготовил ли ты что-нибудь поесть?
— Я был болен и не смог ничего сделать.
Недовольные охотники сварили себе ужин, поели и легли спать.
На третий день дома остался Чайтонг, а его друзья отправились на охоту. Чайтонг приготовил обед, прибрал в комнате и стал дожидаться друзей. В это время, как и в первые два раза, к избушке подошел ешап.
— Проходи в комнату, — пригласил Чайтонг, — садись.
— Я и без твоего разрешения сяду, ублюдок, — сказал ешап и сел.
— Отведай хлеба-соли, — сказал Чайтонг, едва сдерживая гнев.
— Я и без твоего разрешения съем все, что мне хочется, ублюдок, — продолжал издеваться ешап.
— Если я не позволю, ничего ты не съешь, — вскочил Чайтонг, схватил ешапа за усы и ими привязал его во дворе к столбу.
Долго бился ешап и, наконец, вырвав из земли столб и оставляя за собой кровавый след, бросился бежать. В это время пришли с охоты проголодавшиеся друзья и спросили:
— Приготовил ли ты что-нибудь поесть?
— Конечно, приготовил, — ответил Чайтонг, — а чем это вы болели?
Друзья не отвечали. Но вскоре они во всем признались Чайтонгу.
— Вот что, друзья, — сказал Чайтонг, рожденный от медведя, — давайте пойдем по следу ешапа!
Шли они, шли и увидели посреди дороги чугунную трубу. Кровавый след вел вверх по трубе, а затем по ее внутренней стороне опускался вниз.
— Кто спустится по этой трубе? — спросил Чайтонг.
Юноша, подбрасывавший мизинцем бревна, и человек, подслушивавший разговор муравьев, не решились спуститься вниз.
— Хорошо, тогда спущусь я, — сказал Чайтонг, рожденный от медведя. — Все, что там есть, я буду подавать вам, а потом вытащите и меня.
Чайтонг обвязал себя веревкой и спустился. Вошел он в первую комнату. В ней сидела старшая жена ешапа.
— Спрячься поскорее, — сказала она, — если ешап проснется, он убьет тебя!
Чайтонг махнул рукой и вошел во вторую комнату. В ней сидела вторая жена ешапа. И она сказала:
— Спрячься скорее, если ешап проснется, он убьет тебя!
Чайтонг махнул рукой и вошел в третью комнату. В ней сидела невиданной красоты девушка: на ее коленях лежала голова ешапа.
— Ой, не входи! — сказала она. — Если ешап проснется, он убьет тебя!
Ешап имел обыкновение спать подряд двенадцать дней и двенадцать ночей.
— Сбрось собачью голову со своих колен, — сказал Чайтонг.
Девушка не согласилась. Чайтонг повторил еще раз:
— Сбрось собачью голову со своих колен!
И девушка сбросила на пол голову ешапа. Ударился ешап головой о пол, проснулся и стал драться с Чайтонгом. Дрались они, дрались, да так долго, что от их пота появились лужи, а от пара — туман. Стал ешап одолевать Чайтонга, и тогда Чайтонг взмолился:
— Могучий боже! Пусть солнце и месяц станут между нами!
Солнце и месяц стали между ними, и они продолжали драться, да так сильно, что от их пота появились лужи, а от пара — туман. Тогда взмолился ешап:
— Пусть станут между нами солнце и луна!
— Вот тебе солнце и луна, — крикнул Чайтонг, рожденный от медведя, и ударом шашки снес голову ешапу.
После этого он поднял наверх старших жен ешапа, а когда стал поднимать третью девушку, они обменялись кольцами, и она сказала ему:
— Я не доверяю твоим друзьям. В конюшне ешапа стоят белый, красный и черный жеребцы. Если ты, не дотрагиваясь до красного и черного, коснешься белого жеребца, он поднимет тебя в тот мир, где нахожусь я.
Друзья Чайтонга подняли девушку, но не стали поднимать Чайтонга и вместе с женщинами убежали.
Вошел Чайтонг в конюшню и случайно коснулся черного жеребца; в тот же миг очутился он в самом нижнем мире. Там он увидел домик, из которого курился дым. В нем жила одна старушка. Он вошел в дом.
— Нани, есть ли у вас что-нибудь поесть? — спросил проголодавшийся Чайтонг, рожденный от медведя.
— Ничего нет, — ответила старушка, — я сейчас тебе приготовлю.
Налила она грязной воды и стала готовить еду.
— Что ты делаешь?
— Еду готовлю, — ответила старушка.
— Разве у вас нет чистой воды? — спросил Чайтонг.
19
Ешап — чудовище, злое существо. В сказках вайнахов ешап антропоморфен и выступает в мужском или женском обличье. В данном сюжете у ешапа борода, а в других ешап — женщина. Его половая (родовая) принадлежность определяется из контекста сказок.
В нартских сказаниях ешап — бесполое существо, имеющее отношение к загробному миру и пребывающее на страже двух миров [117, 414]. По мнению А. Грена, первоначальное значение слова «вишап» — дракон, летящий змей. [16, 24]. И. Дахкильгов считает ешапа персонажем хтоническим и соотносит его с гвел-вешапами у грузин [127, 70]. Данный образ фигурирует также в фольклоре армян (вишап), абхазов (агулшап).
Решить вопрос о том, когда этот образ (понятие, слово) проник и чечено-ингушский фольклор, что он первоначально обозначал и как приобрел здесь значение «чудовище, злое существо», пока трудно.
20
Халтамаш — см. жижиг-галнаш, национальное блюдо из мяса и галушек с чесночной подливой и бульоном