Ну, приехал домой, не только на тарелке кровь, но и земля вся кровью покрывши, братья спят и не чуствают. Вот он хотел братьев зарубить, да пожалел и сказал: „Господь с им“.
Вот он лег — уснул, встал, вдарился об пол, обратился в мушинку, полетел на мост. Прилетае три змее́: „Ах, говорит, он наших мужьёв погубил, как бы нам его сгубить“, — разговаривают промись себя. Онна говорит, что я напушшу жажду, другая говорит: „А я обрачусь ключком, как он напиться захочет, так я и прожжу“. А третья говорит: „Я, говорит, один ус в землю, а другой ус в небу: как они поедут — так мне в рот и въедут“. Он полетел домой. Прилетел: „Ну, говорит, братья, топерь поедемте“. Оны поехали. Стало жарко, жажда. Братья говорят: „Братец, тут можно нам отдохнуть, на лужке коней покормить, на ключку напоить“. Он говорит: „Ну, вот погодите, братья“. Он слез с свово коня, перекрестил лужок — кров, перекрестил ключ — кров (змея обратилась кровью).
„Ну, говорит, братья, я сильно устал, поезжайте вы вперед“. Поехали дальше; он говорит: „Ну, братья, вы поезжайте вперед, я горас устал“. Оны как ехали, так в рот ей и въехали. А он по коню по свому [ударил] и обратно поехал. Вот приезжал к кузнецу. „Ах, говорит, кузнецы-молодцы, спасите меня, кладите шварны́ в горн скорей, зажигайте“. Как она прибежала, говорит: „Подайте мне ево, который сгубил наших мужьёв и моих сестёр“. Оны говорят: „Прогрызи двери железные“. Она как скробнула и прогрызла. Оны говорят: „Просунь язык, мы его тебе на язык положим“. Она просунула язык, оны шварны ей на язык положили, начали молотом бить. Он выскочил и начал ее бить своей палицей. Он говорит: „Я тебя до тех пор буду бить, пока на тебе весь свет объеду, пока это повесьмо льну горит — чтобы мне объехать“. Он сел и поехал. Приехал, а лен уже сгорел. Он опять начал ее бить и т. д. [чтобы успела объехать, пока лен горит].
Он зажег другое повесьмо льна, опять поехал — это не успело сгореть — он приехал на ёй. Как приехал, так опять взялся бить. „Я, говорит, тебя до тово буду бить, пока моих братьев вы́харнишь.“ Она хы́ркала, хы́ркала и вы́харнула. Он опять ее бье: „Я, говорит, до тех пор буду тебя бить, пока ты свою жо́лоць выхарнишь“. Она хы́рнула и жолоць выхарнула и сама здохла. Он взял их помазал этой жолоцью. Они оживилися. „Ах, говорит, как мы крепко уснули“. — „Да, говорит, братья, вы были навек уснулши. Топерь сядемте на своих коней, поедемте“. Ну, вот они сели и поехали. Кузнецам он заплатил што стое.
Немного проехали, выскочил баран с норы золоторогий, так весь и блесни́ть. Он хотел ево убить, бросил свою палицу-буевицу. Он схватил палицу и унес в нору. Он и говорит: „Братья, нужно цепь сковать, чтобы вы меня туда опустили, я не могу безо вру́чия ехать“. Вернулись назад, сковали цепь и опять поехали. Приехали к норы, говорит: „Братья, вы меня опустите, тяните меня, как я цепь де́рну“ [не „ё“].
Не успели ево в нору опустить, он посмотрел под ноги — лежит явонное вручие. Он перекрестился, взял свое вручие и пошел дальше. Он шел и шел, приходи — стоит царство менное. Влез в царство — сидит девушка, хорошая, красивая. Он поздоровался: „Здравствуй, сестрица!“ Она говорит: „Ах, говорит, братец, как тебя сюда господь занес? Да, говорит, братец, ведь мой-то муж змей, прилетит и тебя убье“. Он отвечает: „Что бог даст, покажи ево меч-кладенец“. Она показала. Он говорит: „Во, говорит, я с этым вручьем с им поправлюсь“. Только оны проговорили, он припрятался.
Прилетае змей и говорит: „Фу, фу, говорит, у тебя руським духом пахне“. Она говорит: „Ты по Руси летал, руським духом напитался“. А он вышел да говорит: „Есь руський человек“. Змей говорит: „Да, говорит, ты моих братьев погубил да сюда пришел“. Начали драться. Он его ударил — он и пошанулся. Он змея вдарил — так от разу убил. Взяли прибрали. Она говорит: „Вот, братец, ты меня не бросай, пойдешь к серенней сестры, у ней тоже муж змей — ты ево погубишь, а что́ у бо́льшей — наверно он тебя погубит“.