Купил, отправил в конюшню и говорит своему конюху: „Раскладите сажень дров и сведите этого коня, сожгите. Ели в случае будет моя жена вас спрашивать: старший Василий кучер въехалши на этом коне в город“. Сожгли этого коня. Приходит штап-капитан. Взял этого пепелу в руку и схукнул на ветер. Обратился как был конь. [По первой версии рассказа конь вперед научил его так сделать — во второй это пропущено]. „Вот, штап-капитан, ты не бойся. Вот теперь я обделаюся быком: шерсть будет темной масти, роги золотые — и веди меня опять продавать“. Теперь не только жена и залюби подложник. Подложник подумал, что этот бык не так как подложный, что именно конь сожженый, он не може уж быком превзразиться. Говорил подложник: „Возьмите быка, сведите ево во двор, и я принесу овса“. Принес подложник овса этому быку. Махнул он головой, хватил ево в брюхо рогом. Рассердился подложник: „Сжечь его! чтобы он не был во дворе!“ И ответил подложник, что доб[!] я, а верно есть лучче меня“. Вывели этого быка, тоже сожгли. Этот штап-капитан и думает: „Господи, говорил, что приходи на такое место. Тоже я буду сожженый, тоже возьми таким образом пепелу и схукни с правой руки на воздух“. Штап-капитан проходил полный день, однако все-таки нашел это место. Взял в правую руку этого пепелу и схукнул на воздух. Обратился опять таким же конем. „Вот, штап-капитан. Вот иди-тко ты на такие росстани и дожидай меня. А я оборочуся лебедем, подлечу на остатнее решение“. Поблагодарил штап-капитан свою животную. „Говорил мне господин хозяин, что будешь доволен моей животной. Да, это верно. Надо много раз благодарить“.
Прилетел этот лебедь на пруд, чистый белый и стал вымываться. Выходит жена на третьем этаже. Был балхон прыти пруда. Ну, много это царевна смекнула: „Не мой ли штап-капитан стырается обо мне“. Ой, много бы́ла от бога довольна, как бы ему господь помог. Побегла она к полюбовнику. „Дорогой мой, посмотрите на пруд, плавая лебедь чистый белый, перышки в ево даже лунам ходют. Сходите, может быть, упоймаете; наверно, он подстреленный. Вблизь пруда ишел народ, но он не поднялся, не полетел“. Пошел подложник ловить лебедя с ружьем: „Ежели в случае полетить, все равно то убью“. Подходит он к пруду совсем близь лебедя — он не летит. Дал на лебедя выстрел — лебедь и не встрепенулся. „Говорила моя жена, наверно, верно подстрелена“. Скинул он с себя платье. Отстегнул свой меч от себя и положил на это платье, полез доставать лебедя. Штапа-капитана жены какая-то происходила большая радость. „Когда я задумаю об своем штапе-капитане, буду провождать я с этым лебедем“.
Эта царевна глядит на своево подложника, что ловит этого лебедя. Лебедь уперед, а подложник сзаду за лебедем. Кода лебедь всплыл на половину пруда, допустил до себя не больше, как сажень печатный. Подложник рад был стараться, давай крепче нажимать. В это время лебедь — пырхнул, полетел. Подлетел к евоному платью, схватил евоный меч. Этот волшебник даже обомлел. „Да, не думал я в себе. Ну, я теперь погил“. Выскочил с пруда, прибег сряду на конюшню: „Запрягите мне скоре лошадь. Все равно я пропал. Я теперь вуеду, не ввидите вы меня до гроби жизни. Я думал своей жены, как своей души: жена моя подвела, погиб я навсегда“. Отправился этот волшебник с своей местности. Прилетел этот лебедь к штапу-капитану. „Здраствуйте, штап-капитан, дорогой мой хозяин“. Скоро говорится, долго продолжится. „Вот, дорогой мой хозяин, а я как покушать хочу“. Штап-капитан как все равно знал: обед раньше приготовлял своей животной. Штап-капитан поклонился низко в ноги своему коню „[В]меня обед устроен, чего хотите“. — „Вот, штап-капитан, дорогой мой хозяин, долго провождать мы не будем, лишь бы чего кусить маленько“. Покрошил ему печеного оржаного хлеба и поехал. Едет штап-капитан на коне к этому сущему дому. Ну, жена плаче и скучае. „Господи, какая я несчастная. Перьвый раз достал мене штап-капитан, и он с-за меня муку принял. Тоже он остался несчастный, и я таким же образом. Ели б я что знала, может быть, я домой бы попала“. Сидела жена на балхоне, вытиралася белым платком. Обернулася в правую руку и обозрила своим глазам. В этот случай едет штап-капитан. В этот раз хотела сброситься с третьего этажа. „Только в том я спаслась, что удержала прислуга меня“. Взошел мой штап-капитан в этот сущий дом. „Здраствуйте, дорогая моя жена“. Охватила его за шею, стала целовать-миловать: „Прошу я свово штапа-капитана большое азвинение“. — „Дорогая моя жена, не просите азвинения в меня. Вы не то, что с своей дури пустилися в блуд, а навязался несчастный человек. Он уже не перьвую тебя мог соблузнить. Он уж тебя это четвертую. Справляйся, поедем, нам больше тут говорить нечего“. Берет за правую руку, ведет за эту местность. Приводит к своему сивому коню коротхвостому. „Вот, дорогая моя жена, стойте дле моего коня. Ну, раз навредил он мне — наврежу и я ему“. Вернулся штап-капитан в это создание, позвал тую прислугу, которая находилась при жены. „Вот, дорогая моя верная прислуга, как одобряла моя жена тебя, я пожалею. Вот взойди в такое создание и сиди ты не бойся. Оставляю это табе только онну квартеру. Сожгу это все именье свому большому злодею“. Сжег штап-капитан это все именье, оставил только тую квартеру этой прислуге. Является штап-капитан к своей жены. „Но, дорогой мой конь, поедемте домой“. — Конь проговорил человечьим голосом: „Вы садитесь на меня, я повезу“. Штап-капитан ответил коню, что он не будет: тяжело двоих везти. Ответила лошадь штапу-капитану: „Да я не такие пушки возил. Только штап-капитан не брось после меня“. — „До гроби жизни, что сам буду кушать, то и тым тебя кормить“.