Подбежала к окошку собачка: „Хам, хам, Аленушка под колодой лежит, а Баби-яге дочь за столом сидит“. — „На, пес-псище, блинище, уйди от окошка!“ Барин маненько понял, чего собака лаяла. Подошел к окошку петушок и запел: „Кику [!], Аленушка под колодой лежит, а Бабе-яге дочь за столом сидит.“ — „На, пес-псище,[43] блинище, уйди от окошка!“
Царь [потом поправилась] жених понял в чем дело и пошел на двор под колоду. Вынул ее [Аленушку] из-под колоды, умыл, нарядил, и сели на тарантас и поехали. И за ними и сад, и колодец, и кадушка мяса, и жеребеночек Алешенька, и братец Иванушка. Приехали к жениху. Аленушка говорит: „Эх, братец Ва́нюшка, забыла я в бане колечко с мыльцем. Пошел [пойди] возьни, только мыльца не лижи“. Он пошел и мыльца лизнул,[44] колечко повесил на рожок и бежит козелком. Сестра удивилась, испугалась, начала его ругать. А ее муж отвечает: „Не ругай, не брани, будет он у нас гулять по саду, и мы будем его покоить“.
Прожили оне немного. Мачехина дочь родная и говорит: „Пойду, говорит, навешшу сестричку Аленушку“. Потом пришла она. Увидал царь и привязал ее к седлу — и всю растрепал.[45] Пошла другая сестра навешшать, и эту привязал к седлу и растрепал. Пошла сама мачеха с последней дочерью. Нашла дочерину ногу. Говорит: „Это доченькина кочерыжка“. Потом нашла руку. „Это, говорит, доченькины грабельки“. Потом нашла голову. „Это, говорит, доченькино поме́льце“.
Потом пришла она к дочери, а мужа нет у ней. Он отлучился нахо́ту [на охоту]. Потом она подошла к Аленушке и говорит: „Пойдем, говорит, Аленушка, в свеженькой водичке в речке искупаемся, а моя дочь посидит в дому́“. Пошли они купаться, и привязала она ей на шею камень и утопила ее. И сама пришла свою дочь уложила на кровать.
Приезжает домой царь. Видит, что у нас стоит сад не зеленый? Взошел он избу. Видит у него барыня больная. И вот она говорит: „Зарежь ты козлененочка, мне охота козлиного мяса“. Козелок услыхал и говорит: „Барин, барин, пусти меня на реченьку, кишочки промыть, твоей барыне почище поесть“. Он его пу́стил.
Он пришел на речку и заплакал: „Аленушка, сестриченька, хотят меня резать“. Она вымырнула и говорит: „Братец Иванушка, мне вылезти нельзя. На мне, на шее тяжел камень висит, мое сердце люта змея сосет.“ Козелок обратно пошел домой. Барыня говорит опять: „Зарежь его“.
На другой день козелок опять стал проситься на речку. Барин догадался и послал слуг за нём [за ним] следом же. Подошел козелок к речке и заплакал: „Аленушка,сестриченька, хотят меня резать.[46] „Братец мой, Ва́нюшка, мне вылезти нельзя. На шее тяжел камень висит. Сердце люта змея сосет“.
Слуги подкрались, Аленушку вытащили, веревку с шеи сняли и повели ее домой. Козелок обрадовался, вперед их побежал. Потом прибежал домой и начал прыгать: стульчик со стульчика. А барыня и говорит: „Я говорила, что ты его зарежь. Видишь, вон он сбесился“. Барин глядит на сад — сад зазеленел. И тут ввели Аленушку. Барин обозлился, с кровати мачехину дочь согнал, привязал ее к хвосту, к седлу[47] и ее растерзал. Пришла мачеха и мачеху привязал к хвосту — и ее растерзал. И все ее кости на огне сожгли, и все колдоство [так!] ее сгорело. Иванушка опять обратился перенько́м [пареньком]. И стали жить-поживать, добра наживать.
№ 57. ПРО ОРЛА
Жила вдова, у ней было три сына. Два сына было умных, а третий глупый. И вот оне ходили в поле жать. И оне жали все четверо. И глупый сын мать все звал домой. Мать им отвечает: „Нет, сынок, нажните еще по снопику и пойдем“. Они эшшо нажали по снопику. Опять сынья́ [сыновья] говорят все трое: „Пойдем, мама, домой, проголодались!“ А она еще говорит: „Ну, сыновья, еще нажните по два снопика“. Ну, оне нажали. Ну, она им отвечат: „Ну, пойдемте сечас домой“.
Пришли оне домой, поели и легли все спать. Глупого сына положили по́рось, а умные легли с матерью в реду. И прилетел ночью орел и унес у них мать. И оне не слыхали. Поутру встают сыновья́ — матери у них нет. Они говорят: „Ты, Ванюшка, не слыхал и не видал ли, куды наша мать ушла?“ А он им отвечат: „Нет, братцы, не видал!“. И они, умные братья, двое, стали согова́риваться, что пойдем, разыщем, а глупова оставим дома. И оне пошли двое.
Глупый за ними побёг. „Братцы, говорит, вы куды? Возьните мене́!“ Оне ему ответили: „Мы пойдем мать разыскивать, а ты дома сиди“. А он все-таки их не послушал: „Все равно, говорит, я с вами пойду!“ И он с ними пошел. Шли они далеко и дошли до какой-то яме. И вот оне сели около этой яме отдыхать. „Не там ли, говорит, наша мать?“ А глупый сын сидит, из тростей веревку вьет. И говорит: „Братцы, спустите меня в эту яму“. И оне ево спу́стили.
44
Пропущено: „и сделался козелком“. В неупорядоченном изложении об обращении Ва́нюшки в козелка сказано после.
45
Какой-то пропуск, вследствие которого неясны мотивы казни дочерей Бабы-яги. Царь явился, очевидно, потому, что барин не имел власти казнить смертью своих своячениц.