Пожили они немного. Василиса Премудра ему говорит: „Пойдем, говорит, домой, а то нас батюшка замучит делами“. И тут же они собрались и ушли. Шли они чыстым полем. Василиса Премудра говорит: „Ну-ка, говорит, я, добрый молодец, к земле прислонюсь ухом.[59] Не гонит ли за нами впого̀ня?“ И тут она прислонилась и услыхала, што гонют за ними — впого́ня. „Гонит, говорит, за нами впого́ня. Давай, говорит, чем-нибудь сделамся“. И она сделалась родничком, а добрый молодец — кружечкой. Подъехали впогоня и спрашивают: „Не проходило ли тут... каки люди?“. — „Нет, говорит, мы век тут вырыты, никто [не проходил], птица не пролетывала“. И оне вернулись назад. Приехали к моряку́. „Нет, говорит, никаво не видали. Один, говорит, в поле родник стоит, а в роднике ковшечек плават“. — „Э, говорит, вы! Это, наверно, они, брали бы вы! Гоните, говорит, другие впого́ни“.
И погнали другие впого́не. Елена [т. е. Василиса] Премудрая говорит: „Надо послушать. Не гонит ли опять?“. Прислонилась ухом к земле. „Гонят, говорит, друге́е. Ты говорит, делайся старой церквой, а я, говорит, старым попом“. Подъехали впого́ни и спрашивают: „Эй, батюшка, не проходили-ли какее люди?“ — „Тут, говорят, зверь не проходил, не томо-што люди“. И впо́гони обратно вернулись. Пригнали домой. „Никаво, говорит, не видали, только церква стара с попом“. — „Эх, говорит, вы. Это, наверно, они, брали бы вы их. Гоните, говорит, третью впого́ню“.
И третьи погнали впого́ни. Василиса Премудрая прислонилась ухом: „Не гонят ли опять за нами?“ — „Недалеко, говорит, давай, говорит, опять чем-нибудь сделамся. Ты, говорит, будь чветком, а я буду черным вороном“. Подъехали впого́ня и спрашивают: „Ей, говорит, черные вороны, не проходили ли тут люди?“ — „Тут, говорит, не то што люди, птица не пролетывала“. И они обратно вернулись. „Никаво, говорит, не видали, только цветок, да черный ворон“. И они пошли дальше.[60] Моряк и говорит: „Эх, говорит, люди, брали бы их“.
И погнал сам моряк за ниме. Прекрасная Елена[61] прислонилась ухом к земле и говорит: „Сам, говорит, отец гонит за нами. Давай, говорит, сделаемся: ты сладкой водой, а я киселем“. Подъехал отец и стал заку́сывать. Опился и объелся и тут помер.
И они пошли потихоньку[62] домой. Дошли оне до саду до свово, она ему и говорит: „Придешь, говорит, домой, ни с кем ни цалу́йся: забудешь меня“. И он пошел домой. И мать с отцом ево увидали, и обрадывались, и начали цаловать, и он забыл Елену Прекрасну. Немного пожили, и начали за нево сватать [невесту]. Усватали и заказали по всей деревне стря́пать. И старушка[63] испекла пресня́к с голубем, и сыграли свадьбу, и посадили молодых за стол, и подали этот пресня́к. И голубь вылетел и запел: „Забыл, говорит, добрый молодец, кто ево от смерти спас“. И тут он об Елене Прекрасной вспомнил и тут же за ней пошел в сад. Ее привел домой, а эту невесту бросил. И собрали пирушку, погуляли, попировали и стали жить хорошо. Вся.
№ 59. ФИЛЁНУШКА-РОГАНО́К
Жил козел да баран, и у них был маленькой [т. е. ребенок] — Филё́нушка-рогано́к. И оне жили в избушке в лесу. И оне пошли в лес лыки драть, орехи рвать. „Сиди, говорит, Филё́нушка-рогано́к, в окошечко не выглядывай! Мы, говорит, уйдем в лес, а если Баба-яга утащит [тебя] в лес, мы не услышим“. — „Ну, ну, говорит, идите, я в окошечко не буду [выглядывать]“.
Подъехала Баба-яга и говорит: „Филё́нушка-рогано́к, выгляньте в окошечко: стоит репка в лукошечке“. И он выглянул, и она его схватила и потащила. И он заплакал, говорит: „Козел да баран, меня Баба-яга утащила за крутые берега, за темны леса, за бы́стры реки, пропаду навеки“. Козел и баран услыхали и побежали, догнали, вырвали.
Принесли его домой. Дали ему орешков. Говорят: „Баба-яга, подойдет, ты, говорит, в окошечко не выглядывай. Она, говорит, тебя утащит, мы не услышим“. И они ушли в лес. Баба-яга опять подошла. Говорит: „Филё́нушка-роганок, выгляньте в окошечко: ехали бояра, на них шапочки кудрявы“. Ему захотелось поглядеть, и он выглянул, и она его утащила. И он заплакал: „Козел да баран, меня Баба-яга утащила за крутые берега, за темные леса, за быстры реки, пропаду навеки“. Козел, баран услыхали, догнали и вырвали.
Принесли его домой. Говорят: „На вот тебе ягод, орех [мн. ч.], ешь, говорит, и грызи. Баба-яга подойдет, в окошко не выглядывай. Удём мы в лес далеко. Будешь, говорит, плакать, мы не услышим“. И они ушли в лес. Баба-яга пришла опять и говорит: „Филё́нушка-рогано́к, выгляньте в окошечко: ехали бояра, рассыпали горох, золотой петушок собират“. И ему захотелось поглядеть, и он выглянул. Она его схватила и потащила, и он заплакал. Проплакал он два раза. Оне не услыхали, и она его принесла домой, посадила его на печку.
59
В 1-м варианте Василиса предлагает сперва молодцу прислониться ухом к земле и послушать. Он ничего не слышит. Затем слушает она сама и слышит погоню.
60
Эту фразу следовало поставить раньше, до разговора морского царя с людьми, посланными в погоню.
61
Здесь и дальше рассказчица последовательно заменила Василису Премудрую Еленой Прекрасной.
63
Очевидно, это та старушка, которая направила героя сказки к морскому царю. Рассказчица не выяснила, как она явилась на свадьбе.