Солдат вылез из гроба, получил что, надо, пустил туда попадью в гроб. Тут и петухи запели. Он закопал могилу, забил в нее осиновый кол и ушел. Взял трубочку, потрубил, и бежит к нему большая стая волков. Он их всех собрал вместе, зажег кусок савана, обошел их кругом, и они стали все опять людьми.
№ 68. СМЕРТЬ КОЛДУНА
Жила женщина с детьми. У ней муж колдун был, а она этого не знала. Он все уходил из дому, пасся в поле.[82] Вот он очень захворал, лежал в постели. Жена говорит: „Надо позвать попа!“ А он этого не хочет. Жена все-таки позвала. Поп пришел, мужик от него отворотился, его не принял. Поп ушел, женщине сказал: „Если он помрет, ты с ним в избе не оставайся ночью“. Мужик помер, а баба подумала: „Куда я из своей избы пойду. Останусь. Что мне будет?“ Уложила детей и сама легла. В избе еще собака была. Вот она видит: покойник откинул руку, откинул другую, поднимается. Собака лежит, гверчит. Покойник встал, идет к жене. Собака как на него бросится, не подпускает его. Он схватил собаку и разорвал ее. Женщина закричала: „Батюшки, человецкие[83] угодники, помогите мне!“ Старичок сказал женщине: „Хорошо, что ты нас позвала. Мы иной раз в одну ночь сколько пар туфлей износим, бежим помогать тем, кто нас призывает“.
№ 69. О ПРОКЛЕНЫШЕ
Дявица ишла в гумно за кормом. Ну, вот вслыхала, што там играют в гармонь. Она попросилась у матери туда гулять. Был праздник, и шла обедня. Мать ей не позволила. Она ушла самовольно. Мать осерчала и заругалась на нее худо: „Чорт бы, говорит, вас подхватил и с гулянкуй с вашуй!“ Вот в тую ж минуту ее на воздух поднял, все равно как птица на крылья посадила и таскала ее трое сутки [или три часа, как сказать не помню]. Уж мать долго искала: наверно трое сутки. И над лясам и над морям везде ее таскал, и все ей говорил, что скинь крест. А она крест не скинула. Опять яну приташшил на это место и бросил. Она немного пожи́ла и по́мерла со страстей. Ее всю переломал [вариант: все кости у ней переломал]. Только все рассказала, как ее таскал.
№ 70. НЕСЧАСТНЫЙ ВА́НЮШКА
Жили три брата богатые, даже ездили торговать в другие города. Вот их один брат помер, остался у ево мальчик Ванюшка и жена. Эта жена опустилась без ево, стала водку пить, гулять. Этова мальчика прозвали: несчасный Ванюшка, з-за матери. Она все провела, не при чем жить стало им.
Мальчик стал уж большой, годов восьмина́нцать. Вот эты евоные дяди отправляются торговать, ехать за моря́. Вот этот Ванюшка стал с ими проситься: „Дяденьки, возьмите меня“. Старший говорит, што возьмем, а младший говорит: „Не возьмем. Он несчастный, нам счасья бог не дась“. Все-ж-таки бо́льший брат говорит: „Нам чем чужова брать, лучче своёва возьмем“. Вот оны ево и взяли.
Вот проехали оны сколько время, и потом поднялася буря на море. Вот этот малый брат и говорит: „Говорил я тебе, братец, што не бери несчаснова Ванюшку. Возьмем бросим ево в море, нам тогда лучче буде, а то из-за ево и мы погибнем“. А этот старший дядя говорит: „Нет, хоть погибнем, а я не брошу“.
И вот их прибило к берегу. И вот там дали знать государю, что вот какие-то люди пристали на корабле, может быть, других держав. Оны приехали с товаром, с хорошим, што в этом царстве и нет такого товару. Вот им сказал государь: „Я вам разрешу торговать. Только вот вы, вас трое приехавши, все трое отстойте по ночи в церкви“ — „Ну, што ж, — оны говоря, — первую ночь надо идти дяде старшему“. А там было так: каждую ночь становили по человеку, оттуда отвороту не было, все только кости выбрасывали. Вот этот дядя стал просить: „Ванюшка, отстой ты за меня. Я семейный человек, а ты одинокий“. — „Ну, дяденька, говорит, отстою“.
Вот приходи ночь, батюшка ево споведа́л, причастил и поставил, очертил. Ну, вот он стал. Стало позно. Вышел с алтаря старичок. Ему и говорит: „Сынок, ведь и ты погиб. Ты таки́й молоды́й въюнош“. Он говорит: „Дедушка, мне все ровно погибать; где не погибать, так погибать!“ — „Ланно, говорит, сынок, я тебе, говорит дам книжку, а ты читай эту книжку, никуда не смотри. Хоть какие тебе будут страсти, а ты знай читай“. Она была девушка заклятая, в гробе закована обручам железным, дочка этово же царя, заклятая ище она маленькая [была], с семи лет. И вот потом, двенадцать часов, треснули обручи и встае эта девушка с гробу, девушка она большая. И вот подходи к ему и говорит: „Ой, говорит какой! Этот мне, говорит, молодой намест конфетины“. Она к ему бросилася, думала, хотела на-раз ево схватить. Потом никак ей через черту не попась. Она тут ему всякими страстями ево мучила, к ему лезла, а он только знал свое дело — читал. Она ево всякими страстями ево стращала, а он никаково внимания на яну не обращал. Потом уж види, што приходит время, она пошла на свое место в гроб. Опять как был гроб. А Ванюшка все читае и читае, как ему дедушка приказал.