— Прелестная дочь Крока, — сказал он, входя в парадный зал, — нежной голубке, королеве птиц — тебе это хорошо известно — не пристало столько ворковать в одиночестве, а надлежит найти достойного супруга. Говорят, будто гордый павлин уже сверкал перед ней пестрым оперением, полагая ослепить голубку блеском своих перьев, но она умна и скромна и не захочет сочетаться браком с надменной птицей. Хищный коршун, некогда столь кровожадный, в корне изменился, стал благонравным, честным и правдивым, и все от любви к прекрасной голубке, с которой мечтает соединиться. Пусть тебя не смущают крючковатый клюз и острые когти — они нужны для защиты возлюбленной, его прекрасной голубки. Никто из пернатых не посмеет нарушить покой ее царствования, ибо коршун так же предан ей, как и в день, когда народ выбрал ее правительницей и он первый присягнул ей на верность. Теперь скажи мне, мудрая госпожа, удостоит ли нежная голубка верного коршуна любви, о которой он просит ее?
Либуша поступила так же, как и в первый раз: знаком велела ему выйти. Спустя некоторое время она позвала соперников и обратилась к ним с такой речью:
— Я знаю, благородные рыцари, что многим обязана вам. Оба вы способствовали моему избранию народоправительницей Богемии, где со славой правил мой отец Крок. И этой большой услуги, о которой вы теперь напоминаете, я не забыла. Мне также небезызвестно, что оба вы нежно любите меня, ваши глаза и поступки давно уже выдали вашу сердечную тайну. Но не сочтите меня гордой, если сердце мое закрыто для вас и не может ответить любовью на любовь. Не сочтите это за оскорбление и позор, а поймите как деликатный ответ девушки, колеблющейся в выборе. Я взвесила ваши заслуги, и стрелка весов остановилась посередине. Поэтому я решила предоставить вам самим решение собственной судьбы и предложила свое сердце в виде загадочного яблока. Я хотела узнать, в ком из вас больше мудрости и благоразумия, кто сумеет овладеть неделимым подарком. Вот и скажите теперь, в чьих руках яблоко? Кто отнял его у соперника, тот сейчас же разделит со мной трон и получит мое сердце.
Оба рыцаря побледнели и в безмолвном удивлении смотрели друг на друга. Наконец, после длительной паузы, князь Владомир прервал молчание и сказал:
— Загадка мудреца для неразумных — то же, что орех для беззубого, жемчужина — для петуха, роющегося в песке, или светильник в руках слепого. О государыня, не гневайся, что мы не сумели ни оценить твой подарок, ни извлечь из него пользу. Мы ложно истолковали твое намерение и объяснили его лишь тем, что ты бросила нам яблоко раздора с целью возбудить между нами вражду и привести к поединку. Поэтому каждый отказался от своей части, и мы избавились от коварного подарка, ибо ни один не хотел добровольно уступить его другому в безраздельное владение.
— Вы сами вынесли себе приговор, — сказала девушка. — Если одно яблоко так разожгло вашу ревность, то какая борьба разгорелась бы между вами за миртовый венок, овивающий корону?
С этими словами она отпустила рыцарей, весьма огорченных, что послушались неразумного судью и так необдуманно лишились залога любви, который сулил невесту и обручальное кольцо. Теперь каждый втайне раздумывал, как осуществить свой замысел и хитростью либо силой завладеть богемским троном и его прекрасной обладательницей.
Между тем Либуша не бездействовала все три дня, отпущенные ей для выбора супруга, и глубоко размышляла, как ей, идя навстречу настойчивому требованию своих подданных, дать народу герцога, да и себе выбрать супруга по влечению сердца. Она опасалась, как бы князь Владомир силой не навязал своей любви или, по меньшей мере, не завладел ее троном. Необходимость придала ей решимости осуществить план, который часто рисовался ей в приятных мечтах, ибо кто из смертных не тешит себя какой-нибудь фантазией в часы досуга, забавляясь ею, как игрушкой. Для девицы в тесной обуви, которая только что срезала мозоли, нет ничего более приятного, как мечтать об удобном экипаже; гордая красавица представляет себе графа, вздыхающего у ее ног; тщеславная особа мысленно примеряет драгоценности; игрок спит и видит крупный выигрыш; заключенный в долговую тюрьму надеется на богатое наследство; кутила жаждет открыть философский камень, а бедный дровосек мечтает найти сокровища в дупле дерева. Радости эти, хотя и воображаемые, все же доставляют тайное удовольствие. Дару предвидения всегда сопутствует пылкая фантазия, и прекрасная Либуша порой тоже прислушивалась к приятному голосу этой подруги, а та всегда усердно рисовала ей образ молодого охотника, оставившего неизгладимый след в ее сердце. Мысленно она строила всевозможные планы, услужливо подсказанные ей воображением как легко осуществимые. То она предполагала вывести любимого из неизвестности, дав службу в своем войске и возводя его с одной почетной ступеньки на другую. И тогда мгновенно представлялось ей, что лавровый венок овивает чело юноши, и она ведет его, увенчанного славой и победой, к трону, который она охотно разделит с ним. Иногда мысли ее принимали другое направление. Любимый виделся ей в образе странствующего рыцаря, который отправился на поиски приключений и случайно попал к ее двору, подобно Гюону[89]. И чего только не выискивала она, чтобы одарить его так же, как тороватый Оберон своего питомца. Но когда благоразумие вновь брало верх над девичьими увлечениями, под светлым лучом разума тускнели радужные образы волшебного фонаря, и прекрасная мечта рассеивалась. Тогда она понимала, как опасен подобный шаг. Он послужил бы причиной бедствий для страны и людей, потому что вызвал бы ревность и зависть в сердцах магнатов, ибо в тревожный час раздора стал бы сигналом к мятежу и восстанию. Поэтому она глубоко затаила свои чувства и желания от подозрительных взоров соглядатаев, чтобы никто не обнаружил их.
89