Подумал: «Ну, это они зря пролили кровь».
И вот наступил вечер, и в ту же ночь велел он унести оттуда труп старухи, и сам ушел оттуда. Не удалось ему оклеветать Наджму.
Ну а девушка так же, как и раньше, ждала на ширазской дороге, все смотрела: не идет ли кто из Шираза, чтобы спросить его, как там Наджма.
Ну, теперь это оставь и послушай о том, что услышала девушка. А девушка услышала о том, что некий купец собирается из Лара поехать в Шираз торговать.
Девушка послала свою служанку к купцу: мол, скажи ему, чтобы он пришел ко мне.
Служанка пошла к купцу, сковала ему:
— Мир тебе!
Тот ей ответил, а потом спросил:
— Чего ты хочешь, служанка?
— Моя госпожа потребовала тебя к себе: дескать, мне надо с ним поговорить, — отвечает служанка.
Ну, и после этого купец отправился к царской дочери. А царская дочь протянула занавеску, сама сидит за занавеской, купец сидит по эту сторону занавески на стуле — и так они беседуют.
Девушка спрашивает:
— Эй, таджир-баши! Вот ты поедешь в Шираз, какую ты от своей поездки получишь прибыль?
Он отвечает:
— Госпожа, прибыль моя будет, ну, тысяча туманов.
Девушка говорит:
— Эту тысячу туманов — прибыль твою — я тебе возмещу, а ты с собой товар не бери. Я дам тебе еще сто, или двести, или триста туманов, и ты открой там, в Ширазе, приют для странников. А вокруг этого дома обведи арык, пусть в этом арыке всегда будет вода. И на пол в приюте брызгай водой, чтобы он был всегда влажным. Есть там в Ширазе один человек, его зовут Наджма. Три у него есть приметы, по которым ты его можешь узнать. Во-первых, если в арыке будет даже совсем немного воды, он, когда будет переступать через арык, замочит себе одну ногу, а другая у него останется сухой. Во-вторых, если пол будет хоть немного влажным, он на него не сядет, а обязательно сначала под себя что-нибудь подложит. Это две его приметы, а третья — та, что он никогда не ест еду горячей, всегда дает ей сначала остыть. Если ты увидишь, что у кого-нибудь из странников есть эти приметы, подложи ему в пищу этот перстень — а дальше уж не твоя забота.
— Очень хорошо, — ответил купец. Положил себе в хурджин тысячу триста туманов и пошел к себе домой. Тысячу туманов отложил, а триста оставил в хурджине.
А у него был очень хороший конь. Он сел верхом на этого коня, повернулся спиной к городу, лицом к белому свету и поехал, распевая песни.
Ехал так, ехал, пока не достиг Шираза. В Ширазе сошел с коня, нанял четверых-пятерых рабочих, велел выкопать арык, обвести его вокруг того места, где он расположился, пустил в него воду. Потом велел построить стены, сложить очаг. Нашел поваров, купил мяса, риса; повара сварили плов, и он принялся всех угощать во имя господа, всех, кто ни пожелает, и так с раннего утра и до позднего вечера[32]. Но человек с теми приметами, что говорила девушка, так и не появился. На следующий день он опять угощал всех с утра до вечера — но опять Наджма не пришел. На третий день он подумал: «Ну, сегодня опять буду кормить пловом всех, кто пожелает. Ну а уж если сегодня ничего не выйдет — тогда уйду отсюда». А на третий день мать Наджмы пришла к нему и сказала:
— Наджма, сынок! Вот уже три дня, как здесь один человек раздает бесплатно пищу во имя господа, пойди, поешь немного его богоугодного угощения; может быть, господь снизойдет к твоему горю, и ты избавишься от своей скорби.
Наджма на это говорит:
— Матушка, у меня и сил нет, мне не дойти туда.
— Возьми посох и ступай себе потихоньку, опираясь на посох, — отвечает мать.
Ну что делать! Взял Наджма посох, накинул на плечи плащ и потихоньку, полегоньку идет себе к тому приюту для странников.
А купец сидит там на стуле и смотрит, кто приходит, кто уходит, чтобы не пропустить Наджму.
Видит: идет юноша бледный, с увядшим лицом, едва ногами переступает.
Думает: «Ну, если богу не угодно будет, чтобы я ошибся, — это, наверно, Наджма».
А Наджма, чтобы переступить через арык, снял одну туфлю — и ступил так, что одну ногу замочил, другая сухая осталась.
Перешел он через арык, а купец думает: «Ну вот, это одна примета».
Наджма вошел внутрь, увидел, что пол побрызган водой, снял с плеча плащ, бросил его на землю и сел. Купец подумал: «Видит бог, это еще одна примета».
Когда подошел к нему за кушаньем один простой человек — ну пусть его зовут хотя бы Исмаил[33] — сказал ему:
— Это вам вдвоем с тем юношей, скажи ему только, чтобы он ел поскорее. Потом расскажи мне, что он тебе говорил.