— Тюа Ланг, возьми эту ветку, ударь ею слона по животу, и он поднимется в воздух. Чем сильнее ты будешь бить, тем выше будет подниматься слон. Только смотри все время вниз, ты увидишь много чудес: прекрасные леса, красивые горы, сверкающие реки, и самое прекрасное на свете — море.
Тюа Ланг, выпучив от удивления глаза, спросил:
— Неужели можно будет лететь и над морем?
Куай кивнул головой.
— Море огромно, в его прекрасной ярко-синей дали с шумом вздымаются волны, — проговорил Куай.
Тюа Ланг засмеялся от удовольствия, и жена его тоже засмеялась, а дети прыгали со всех сторон, пытаясь взобраться на слона. Куай продолжал:
— Чем дальше ты будешь лететь над морем, тем оно будет прекрасней. Но помни, когда ты будешь над морем, ты должен будешь оторвать лист от раны на теле слона, чтобы слон мог спуститься и напиться воды. Иначе он не сможет лететь дальше, когда же он напьется, ты снова полетишь, куда захочешь.
Тюа Ланг погладил Куая по голове и сказал:
— Очень хорошо, очень хорошо. Так я и сделаю.
Затем Тюа Ланг, которому не терпелось подняться в небо, помог своей жене взобраться на спину слона, втащил туда своих детей, взял в руки ветку, которую дал ему Куай, и ударил ею слона по животу. Вороны перепугались, закричали «куа-куа» и замахали крыльями, слон сразу же поднялся в воздух и полетел над землей. Тюа Ланг даже захохотал от удовольствия, и жена его тоже хохотала во все горло, а дети Тюа Ланга хлопали в ладоши и смеялись. Тюа Ланг ударил сильнее, и слон, поднявшись еще выше, понесся по голубым просторам. Тюа Ланг глядел вниз на землю, под ним проплывали дремучие джунгли, высокие горы, полноводные реки. Жена Тюа Ланга беспрестанно показывала пальцами то на то, то на другое и смеялась от удовольствия.
— А море еще прекрасней, — говорил ей Тюа Ланг.
Он подхлестнул слона, и они помчались еще быстрее.
И вот внизу раскинулось бескрайнее ярко-синее море, по нему бежали волны, украшенные серебристой каймой пены. Тюа Ланг пришел в восторг при виде моря, а жена его, не переставая указывать на все пальцами, смеялась громче прежнего. Они пролетали над самой серединой моря, как вдруг Тюа Ланг вспомнил о том, что он должен сорвать лист с тела слона, чтобы слон смог опуститься и напиться воды. Тюа Ланг наклонился, открыл рану в брюхе слона, и вороны тотчас же стали одна за другой вылетать наружу, громко крича «куа-куа». Их было так много, что они черной тучей закрыли море и небо. Тюа Ланг не понимал, что все это значит, но потом он вдруг увидел, что огромный раздутый живот слона стал уменьшаться и слон не летит, как раньше, а камнем падает вниз. Жена Тюа Ланга жалобно заплакала, а сам он едва успел крикнуть:
— Эй, Куай! Спаси меня скорее, я погибаю! — как слон упал в море вместе с Тюа Лангом, его женой и детьми, и все они погибли в морской пучине. Над водой с криками «куа-куа» кружились стаи ворон. Волна, подняв к небу свой гребень с серебряной пеной, сказала:
— Тюа Ланг уже лежит мертвый на дне моря!
А Куай в это время вместе с седовласым старцем в красной набедренной повязке и всеми крестьянами стоял на берегу моря. Весть о смерти Тюа Ланга, принесенная волной, всех очень обрадовала. Старец в красной набедренной повязке взял Куая за руку, и они пошли в деревню.
— Теперь Куай вернется в деревню свободный и счастливый, как все его односельчане, — проговорил старец.
Потом седовласый старец завел песню о подвигах Куая, он пел о том, как Куай обманул тигра, связал злого слона, утихомирил Луну и утопил жадного Тюа Ланга. Старик поднял Куая и посадил на плечи, а все шли за ними, весело танцуя и распевая песни, как в день большого праздника.
СВИНЬЯ В ОБРАЗЕ ДЬЯВОЛА
Тот год выдался очень холодным. Все в лесу поникло, сжалось, даже камни потрескались.
По дороге шел крестьянин. Он возвращался в родную деревню из дальних мест. На плече у него был пояс [12], набитый вещами и съестными припасами. Крестьянин был высок ростом, строен, ступал он по земле легко и уверенно. В пути он потратил почти все свои деньги, поэтому теперь торопился быстрее попасть домой. Он шел днем при свете солнца и ночью при свете луны.
В один из дней крестьянин так устал, что ноги его стали заплетаться, и он решил прилечь, отдохнуть после трудного дневного перехода, и вдруг вдали мелькнул свет лампы. Обрадованный путник быстрее зашагал на далекий мерцающий огонек.
Дойдя до перекрестка, крестьянин различил, наконец, что таинственный свет исходит из глухих зарослей кустарника, росшего на самом краю поля.