Видишь корову, привязанную к двуколке? Если ты отвяжешь ее, я отведу ее к себе домой.
Амбросио незаметно для крестьянина догнал двуколку и отвязал корову. Он оставил ее Фелипе, а на место коровы привязал себя.
— Перестань, Амбросио, идем со мной, — сердясь, прошептал Фелипе.
— Я знаю, что делаю! — отмахнулся Амбросио. — Иди домой, я тоже скоро приду!
Через некоторое время крестьянин оглянулся назад — и как же удивился и испугался он, когда увидел, что за двуколкой вместо коровы идет привязанный мальчик!
— Почему ты здесь? Где моя корова? — закричал он, вне себя от ярости. — Отдай мне мою корову, негодяй!
— Не сердись на меня, — сказал Амбросио, — а лучше послушай, что со мной случилось. Однажды, когда я был совсем маленьким, мать рассердилась, прокляла меня, и я стал коровой.
И вдруг я снова стал человеком. Не моя вина, что ты меня купил — ведь я не мог сказать тебе, чтобы ты этого не делал! Ну а теперь, добрый человек, отпусти меня — мне очень хочется вернуться к себе домой.
Крестьянин не знал, что ему делать. Возвратившись домой, он рассказал жене о случившемся. Жена крестьянина была добросердечной женщиной и, подумав немного, сказала:
— Что мы можем поделать, муж? Мы должны отпустить его — ведь только благодаря милосердию божию он снова стал мальчиком.
Хитрого мальчика отпустили, и он, вернувшись к своему приятелю, вдоволь посмеялся с ним над простодушием крестьянина и его жены.
163. Сказка о пяти пальцах
Говорят, что в древние времена большой палец не отстоял от остальных пальцев на руке так далеко, как теперь. Все пальцы тогда располагались рядом, хотя были неодинаковой толщины и длины. Самый маленький назывался мизинцем, следующий — безымянным, самый длинный и самый старший из пяти — средним, следующий за ним назывался указательным, потому что его дело было указывать, а последний, короткий и самый толстый, назывался большим.
Как рассказывают старики, у пяти пальцев был господин, свирепый и сильный. Каждому из них он дал какое-то дело. Мизинец прочищал грязные дырки в стенах и крыше дома, безымянный носил золотые кольца с бриллиантами, средний правил в доме, указательный показывал дорогу, а большой давил ползавших в доме насекомых.
Однажды пятеро слуг почувствовали сильный голод — их некому было накормить, потому что их господин ушел с самого утра и все еще не возвращался, хотя уже близился вечер. Мизинец, самый маленький и самый слабый, хуже других переносил голод. Он пе выдержал и сказал безымянному:
— Я очень хочу есть. Почему нас не кормят?
— Я тоже хочу есть, — отвечал безымянный, — у меня от голода живот подвело.
Их разговор услышал старший, средний, палец, который пе решался начать первым жаловаться только из страха, что его могут поднять на смех. Он тут же отозвался:
— Хорошо, что я услышал ваши жалобы. Сказать правду, меня тоже мучает голод. Куда запропастился наш господин?
Теперь в разговор вступил и указательный палец, изнемогавший от усталости и голода.
— Просто удивительно, что происходит, — обиженно проворчал он. — Работы у нас хоть отбавляй, а наш господин еще заставляет нас голодать.
— О да, — подхватил большой палец. — Наш господин совсем о нас не заботится. Если мы его слуги, то это еще не значит, что он может пренебрегать нами и морить пас голодом, — сказал он, глядя в упор на своих друзей.
Указательный палец, который был ближе всех к большому, сразу заметил, что тот совсем потерял голову от гнева. Чтобы успокоить его, он сказал:
— Мы не должны позволять, чтобы нас вел гнев. Помни, что мы только слуги и господин может распоряжаться нами, как ему заблагорассудится.
— Негодяй! — возмутился большой палец. — И ведь он все время поступает так с нами. Я не могу больше выносить такое обращение!
— А что мы можем сделать? — спросил безымянный.
— Как что? — сердито сказал большой. — Если захотите, у нас мигом появится еда, и мы спасемся от голодной смерти!
— Где же мы возьмем еду? — спросил мизинец, скорчившийся от голода. — Расскажи нам, что ты придумал.
Большой палец встал, выпрямился, посмотрел на них и сказал:
— Немного решимости, друзья. Раз нам угрожает голодная смерть, кража не будет преступлением!
Голос его, когда он говорил эти слова, немного дрожал.
— Кража? ~ воскликнул указательный палец, широко раскрыв глаза. — Я умру с голода, но не украду!
— И я тоже! — поддержал его мизинец. — Я самый маленький и слабый из вас, но лучше я буду терпеть голод, чем украду!
— Тем более я! — присоединился безымянный, которого средний толкнул в бок.