— Может, мы поможем горю твоему, баро? — сказал цыган и посмотрел на вожака.
— Спасибо тебе за доброе слово, да только хочется мне, чтобы сделали это родные руки. Ведь никто из моей родни не знает, что я умер. А если ты похоронишь меня, то они так и не узнают, где могила моя. Вот если бы ты съездил в мой табор да рассказал обо всем...
— Конечно, съезжу, о чем разговор. Я ведь и сам знаю, что такое горе. Жаль только, что коня у меня нет. Долго буду добираться.
— Это не беда, — улыбнулся баро, а потом встал да как свистнет на весь лес. Задрожала земля, и, откуда ни возьмись, конь появился вороной.
— Бери коня, я дарю его тебе за доброту твою. А еще возьми вот это. — И вожак протянул бедному цыгану диковинную трубку. Такой трубки цыган никогда не видывал.
— И трубку бери, по ней тебя в моем таборе узнают. Эта трубка мне от дедов–прадедов досталась. Дорожили они ею. Теперь она твоя, береги ее.
Прокричали петухи, и баро исчез. Запряг цыган коня вороного, погрузил на телегу пожитки и отправился в путь.
Долго ли, коротко ли, как–то раз повстречал цыган большой табор. Остановился неподалеку, а сам к костру подошел. У костра девушки песни поют, а парни пляшут, а те, что постарше, отдельно сидят, о делах цыганских разговаривают. Сел и цыган к старикам послушать, о чем у них речь идет.
А старики вожака своего вспоминали, о том, как мудро руководил он табором, и о том, как выручил цыган из беды большой. Долго слушал бедный цыган рассказ стариков, а потом вынул трубку баро, набил ее табаком и закурил.
— Откуда у тебя эта трубка, морэ? Дай–ка взглянуть на нее!
Посмотрели старики на трубку и ахнули.
— Так это же трубка нашего вожака! — сказал один.
— Его! — подтвердил другой. — Второй такой не найти на целом свете.
— Если эта трубка у тебя, значит, ты убил нашего вожака?!
— Мы нашли убийцу вожака! — закричали цыгане. — Мы будем судить его по цыганским законам! Смерть ему!
— Что вы, ромалэ, что вы! Не убивал я вашего вожака, — сказал бедный цыган и рассказал обо всем, что с ним случилось. — А еще просил он, чтобы вы похоронили его по обычаю..
— Покажи нам это место, морэ, может, тогда мы поверим тебе, но если ты обманул нас, тебя ждет смерть.
На следующее утро бедный цыган повел табор на то место, где он с убитым баро встретился. И как только настала ночь, никто из цыган не лег спать, все сидели у костров и ждали, когда выйдет баро. И вдруг все услышали песню, которая становилась все ближе, ближе. И раздвинулись кусты, и вышел к цыганам их вожак. И поверили тогда цыгане, что не обманул их бедный цыган.
А как утренняя заря занялась, похоронили они своего вожака.
— Живи с нами, морэ, — сказали старики бедному цыгану, — ты очень помог нам.
— Не могу, ромалэ, спасибо вам, но ждет меня мой табор, и я должен вернуться в него...
— А трубку баро ты оставь себе, она твоя по праву, — сказали старики бедному цыгану.
Запрягли цыгане лошадей и тронулись в путь: табор — по своим кочевым дорогам, а цыган — вслед ушедшему вперед табору.
22. Громобой
Жил на свете цыган, звали его Громобой, и был он парень красивый и статный. Как исполнился ему срок, пошел он по земле ходить да пару себе искать. Долгое время искал, много городов и деревень обошел, со многими цыганами встречался — не может никого найти себе по душе. Вот идет он как–то по дороге повесив голову и вдруг встречает старого цыгана. Старик тот маленький, седой весь, борода до пояса.
— Куда ты идешь, парень? — спрашивает Громобоя старичок.
— Да я и сам не знаю, дедушка, — отвечает тот. — Вот хожу–брожу по свету, счастье свое ищу. Да только не везет мне — никак не могу найти себе пару.
— А ты послушай, что я тебе скажу, — говорит старичок Громобою. — Видишь эту дорогу? Ступай по ней. Как зайдешь в лес, увидишь дом, подойдешь к дому — будет женский голос из–за стены раздаваться, будет эта женщина звать тебя на помощь: «Громобой, спаси меня!» Скажи ей такие слова: «Я спасу тебя, но через сколько лет тебя вызволить из этого заточения?» А она тебе ответит, мол, через год, через два...
Поблагодарил Громобой старичка и пошел по дороге. Идет он, идет, в лес заходит, а там и вправду дом стоит. Подошел Громобой к дому, удивился: не было в нем ни окон, ни дверей, ни крылечка. А из–за стены женский крик раздается:
— Громобой, спаси меня!
Подходит Громобой к стене и спрашивает, как старичок его научил:
— Я тебя спасу, да через сколько лет тебя взять можно?
Отвечает ему голос:
— Подошел срок. Спаси меня, и я твоей буду. Подойди к правой стене и ударь как следует, я к тебе и выйду.
Ну, короче сказать, подходит Громобой к стене и начинает рукой бить. Ударил раз, ударил два — падает стена, а оттуда выходит девушка. Как глянул Громобой на нее, так чуть с ума не сошел — такая она была страшная, что не только ее в жены брать, а бежать от нее надо.
— Что ты испугался? — обиделась девушка. — Зачем же ты по этой дороге пошел? Зачем отца моего послушал? Подожди, не убегай, пройдет три дня, и ты не узнаешь меня, какой я стану.
Но не захотел Громобой слушать слова цыганки, закрыл он лицо руками, чтоб глаза его не видели этой девушки, и побежал прочь от нее.
Пошла девушка в лес, зашла в самую чащу, нашла там цыганский табор своего отца и стала ему рассказывать, как дело вышло. Нахмурился старик. Не понравился ему рассказ дочери. Встал он, отошел от костра и отправился искать Громобоя. Нашел парня и спрашивает:
— Что ж ты, Громобой, дело до конца не довел? Ну да ладно, иди по этой дороге, там тебя счастье ждет.
Делать нечего, пошел Громобой по дороге, которую ему старик указал. Идет и видит: стоит красивая рябина. Наклонилась рябина к Громобою и говорит:
— Сорви, Громобой, мои ягоды. Отведай их.
— Не хочу я есть твои ягоды, рябина, мне и без твоих ягод горько.
Снова идет Громобой по дороге и встречает на пути яблоню.
Наклонилась яблоня к Громобою и говорит:
— Сорви, Громобой, мои яблоки. Отведай их.
— Не хочу я есть твои яблоки, яблоня, мне и без них на душе несладко.
И вдруг выходит из–за яблони старичок и говорит Громобою:
— Три раза пытал я тебя, и три раза ты отказал моей дочери. Накажу я тебя за это злой карою.
Взмахнул старичок кнутом и превратил Громобоя в черта. Выросла у парня шерсть на руках, рога появились, хвост. Закинул старичок его на самые верхушки деревьев, и стал Громобой прыгать по елям и осинам, по соснам и березам.
Много ли, мало ли времени прошло — неизвестно. А надо сказать, что дочь старичка — лесного колдуна — забыть Громобоя так и не смогла. Полюбила она его с первого взгляда. Вот она и говорит отцу:
— Верни мне Громобоя, отец, дай ему последнее испытание. Ведь он уже столько времени как черт живет.
— Хорошо, доченька, пусть будет по–твоему!
Как только стемнело и в таборе лесного колдуна зажглись костры, видят цыгане: на самой верхушке черт показался. Машет он руками и кричит:
— Снимите меня с этой ели. Нет у меня сил больше по деревьям прыгать.
— Не можем мы тебя снять, только наш старший в силах это сделать, спроси его.
— Ну тогда погадайте мне, скажите, какая судьба меня ожидает? И за что приходится мне такие муки терпеть?
Подошли цыганки поближе к ели, стали гадать ему. Вот самая старая гадалка и говорит:
— Э, милый, через самого себя ты страдаешь. Три раза к тебе счастье приходило, а ты от него отказывался, своими же руками отмахивался. В первый раз испугался ты своего счастья, во второй раз оно тебе горьким показалось, а в третий раз — кислым. Вот оттого–то и наказал тебя наш старший, что глубоко не видишь, оттого и судьба твоя по верхушкам бегать.
Понял все Громобой, обрадовался, что знает правду, и закричал:
— Спасибо вам, цыганки, уж я вас отблагодарю! Берите деньги, все золото, что у меня есть, вам отдаю.
И стал Громобой кидать золото цыганкам, но не золото это было, а листья осенние.
Выходит тут из шатра лесной колдун.
— Дедушка, — кричит ему Громобой, — сделай милость, отнеси меня к этой рябине, хочу я ее ягод отведать.
— Хорошо, — сказал лесной колдун и взлетел на верхушку ели. Уселся он на плечи к Громобою, и полетели они через лес.
Долго ли, коротко ли, прилетают они к рябине. Сорвал Громобой ягоду рябины и съел ее. Такая она была горькая, эта ягода, что в другой день он бы ее сразу выплюнул, а сейчас и не заметил горечи. И только съел ягоду рябины, как превратилась рябина в яблоню. Сорвал Громобой яблоко дикое и съел его. Такое оно было кислое, что в другой день он бы его сразу выбросил, а сейчас и не заметил вкуса яблока. И только он съел яблоко дикое, как превратилась яблоня в девушку–цыганку, да такую страшную, что посмотришь на нее — испугаешься.
Подошел Громобой к девушке и подал ей руку со словами:
— Будь женой моей, красавица!
Как только произнес он эти слова, взмахнул лесной колдун кнутом, и превратилась страшная цыганка в такую красавицу, что ни в сказке сказать ни пером описать Подошел лесной колдун к молодым, благословил их и сказал:
— Живите долго и счастливо!
22
Записана на ст. Михайловка Ленинградской обл. от А. М. Лобановой, 1907 г. рожд.
Ученым–фольклористам еще предстоит исследовать влияние русского фольклора дохристианских времен на фольклор русских цыган. Название этой сказки дает еще один повод для размышлений. Имя героя сказки совпадает с именем одного из героев романтической баллады Жуковского. Есть основание предположить, что это совпадение не случайно.