— Но я к тебе, мой царь, когда–нибудь приеду в гости.
— Пожалуйста, пожалуйста!.. — Обрадовался царь, что наконец–то цыган уедет от него.
Едет цыган своей дорогой. А лошади у него такие рысаки, что, сколько он ни натягивает вожжи, они все равно рвут. Вот и вскричал цыган в сердцах:
— Будь ты проклят! Что за лошадей ты мне дал?! Все руки мне пооторвали!
Вдруг навстречу мужик едет, а на телеге у него бидоны с молоком.
— Стой! — кричит цыган.
Тот остановился, видит: богатый человек в карсте едет, а на груди у этого человека табличка висит, что он одним махом сто душ побивахом.
— Что, барин? — испугался мужик.
— А вот что, — говорит цыган. — Снимай свои бидоны и на мою карету перекладывай, а потом я на твоей телеге поеду, а ты — на моей карете.
Не стал мужик поперек слово говорить, а быстро сделал то, что цыган ему сказал, и поехал себе с богом. А цыган лег на телегу, ноги вытянул, вожжи на руку намотал и кричит от радости:
— Далось мне счастье! Далось мне счастье! Послал мне бог глупого мужика! Вот это счастье!
Так и приехал цыган на дохлой кляче, без царского добра в свой табор. Видит: палатка его стоит, рядом дети бедненькие бегают. Как увидели они его, закричали:
— Отец наш едет! Отец наш едет!
И жена рада, что хоть вернулся муж ее. Собрали они свои пожитки и поехали снова кочевать по свету.
30. Неверный приказчик
Жил один богатый купец. Денег у него было полным–полно. Жил вдвоем с женою. Детей у него не было. Неподалеку от дома купца стоял монастырь, и ходу до него было семь верст, если идти окольно, а напрямик — версты три, не больше. И чтобы путь сократить, построил купец мост, пусть все ходят и благодарят его. Как–то раз говорит он своему приказчику:
— Ступай–ка ты под мост и послушай, не будет ли кто что обо мне говорить.
Так приказчик и сделал. Притаился под мостом, вдруг слышит, что кто–то говорит, а что за человек — неизвестно, из–под моста не видать. А говорит этот человек, что, мол, родит купеческая жена сына и будто, если что–нибудь мальчик попросит, бог сделает это по его молитве. Приходит приказчик домой, а купец его спрашивает:
— Ну что слыхал? Не говорил ли кто и что? Приказчик отвечает:
— Слышал, будто твоя жена сына родит, а потом съест его.
Как–то раз поехал купец в другие земли за разными товарами и наказал своему приказчику:
— Ты присматривай за моей супругой, когда она рожать будет.
Вот начались у купеческой жены роды, и родила она мальчика.
Приказчик тайком взял купеческого сына и отнес в другое место, где тоже баба родила мальчика, да тот сразу после родов умер. Дал приказчик этой бабе много денег, а сам отрезал у мертвого ребенка руку и ночью в купеческий дом принес и положил спящей купеческой жене в рот. А наутро поднял всех на ноги и сказал, что, мол, съела купчиха своего сына. Стали писать письмо купцу в дальние края, что, мол, родила твоя жена сына, да и съела его, только одну рученьку оставила.
Рассчитался приказчик с купцом и ушел от него, отправился на свои родные земли. А с собою мальчика прихватил. Добрался он туда, жену себе нашел. К тому времени мальчик уже порядочно вырос.
Лежит как–то приказчик с женой и говорит:
— А ты знаешь, что мальчик у меня не простой? О чем только бога ни попросит, тот все по его молитве сделает.
Тогда жена его и говорит:
— Пусть попросит бога, чтобы сад наш сделался серебряной горой.
Мальчик попросил бога, и сад сразу же превратился в серебряную гору. Понравилось это жене приказчика.
— Это хорошо. Теперь пусть он попросит бога, чтобы тот сделал меня барыней, а тебя барином.
Попросил мальчик бога, и сделался сразу приказчик барином, а жена его барыней.
— Пусть теперь мальчик попросит бога, чтобы сделалась я богородицей.
Побледнел мальчик и проговорил шепотом:
— Пусть она сделается сукою, а муж ее — кобелем.
Бог сделал все, о чем его просили. Взял тогда мальчик кобеля за поводок и повел. Через несколько дней пришел в свой город и принялся допытываться, где такой купеческий дом, в котором купчиха своего сына съела. Показали ему. Приходит он к купцу и говорит:
— Могу ли я у тебя остановиться? Отдохнуть у тебя могу хоть немножечко?
— Это можно! — отвечает купец. — Отдыхай, сколько хочешь.
Купеческая жена глядит на мальчика я вздыхает. Знать, почуяла ее душа родную кровь. Мальчик говорит купцу:
— Не мог бы ты пригласить к себе всю полицию, чтобы к обеду пришли?
Пригласил купец, послушался. Вот сели все за столом и спрашивают у мальчика:
— Откуда ты взялся? Отвечает мальчик:
— А вы сами узнайте, откуда я. А потом и добавляет:
— Подайте–ка моей собаке горячих углей в горшке!
Подали полный горшок с углями. И тут мальчик приказывает собаке:
— Ешь!
— Да разве такое бывает, чтобы собака горячие угли ела?! — удивились гости.
А мальчик и говорит:
— А разве собственного сына съесть можно? Услыхала купчиха эти слова и залилась слезами.
А мальчик показал на кобеля и говорит:
— Был этот человек у моего отца в приказчиках. Поехал мой отец в чужие земли за товаром а ему наказал, чтобы смотрел за женой, когда та рожать станет. Едва только родила она мальчика, как приказчик отнес ребенка в другое место, где у бабы младенец умер. Отрезал он руку у мертвого ребенка, положил в рот купчихе и объявил, что, мол, она своего сына съела. Так вот я и есть этот купеческий сын! А купец этот отцом мне доводится. Я сам его нашел. А собака эта и есть тот самый отцовский приказчик. Если захотите, так я его снова сделаю человеком. Попросил он бога, и приказчик стал человеком. Подошли гости к мальчику и говорят:
— Делай с этим человеком все, что ты хочешь.
— Не буду я его губить, за то прощу его, что ребенком он не погубил меня.
31. Святой Георгий и цыгане
Едет святой Георгий на коне, а навстречу ему повозка цыганская. На козлах цыган черный сидит да лошадьми правит.
— Куда едешь, цыган? — спрашивает святой Георгий.
— Да вот хочу неподалеку шатер разбить, — отвечает тот. — А ты куда?
— Я, — отвечает святой Георгий, — в Иерусалим еду господа бога проведать, как он живет–поживает.
— Родной ты наш, вспомни тогда и про нас, про цыган, расскажи господу, что есть мол, такие люди Пусть бог скажет, как нам жить, чем заниматься.
— Хорошо, — отвечает святой Георгий, — я ему все расскажу, а на обратном пути к вам заеду, передам божье слово.
— Нет, дорогой, — покачал головой цыган, — мы люди маленькие, забудешь ты о нас.
— Нет, не забуду, что ты говоришь! — Нет, забудешь, точно забудешь.
А надо сказать, что конь у святого Георгия был чистокровный, сбруя на нем была усыпана драгоценными камнями, а стремена были из чистого золота. Посмотрел цыган на эту роскошную сбрую и говорит:
— Знаешь что, дорогой, оставь мне одно стремя. Если оставишь, то, когда на лошадь станешь садиться, сразу вспомнишь. Вспомнишь обязательно, что, мол, надо и про цыгана спросить, как ему жить на свете, что ему делать.
— И хитер же ты, цыган, — улыбнулся святой Георгий, — ну да так и быть, оставлю тебе стремя. Бери! Только запомни: как поеду обратно, ты мне стремя вернешь обязательно.
30
Оригинал опубликован в книге В. Н. Добровольского «Киселевские цыгане» (СПБ, 1908, № 7, с. 12—14).