- Ты будешь жить, -- прошептала я, вспоминая правильное произношение на родном языке (как понимаю, все "заклинания" начинают работать только будучи произнесёнными на русском). -- Так живи.
Улыбнувшись, я вздрогнула: за окном началась вьюга. Притом началась резко, без всякого предупреждения, как наступление сумерек. Снег выбил мутную жёлтую плёнку из окна, ветер (буран!) влетел в избушку, опрокидывая вещи с полок и сдёрнув меховую накидку с крючка. Билось стекло. Печь потухла.
Затрещали стены и сорвало крышу. Рухнули полки. Стены за печкой, стоящей в углу, разлетелась в щепки, а другие две покатились брёвнами в лес, упав под наклоном. Пол задрожал и провалился. Развалилась печь, распавшись глиняными кусками. Стол пал вместе с Реймуном, когда подкосились и обломались деревянные ножки.
От накатившего ужаса я не могла пошевелиться. Когда локальный армагеддон закончился, от избушки осталось немного: местами проломленный дощатый пол, перевёрнутые табуреты вокруг крышки стола с лежащим на ней Сальвером, нижние брёвна стен, сломанная по диагонали дверь на лесенке, битое стекло и обломки полок, основание печи... Зато выжила накидка, хотя собранный мною портфель сожжён дотла.
И в абсолютной тишине прозвучал тихий-тихий стон:
- Спина-ааа...
***
Реймун без оглядки на совесть поедал прожаренного Аймуне кролика, который, в общем-то, был подарен мне. Кролик был найден той же лайкой, правда обгорелый, и принесён обратно. Бедное дитятко за пролёжанное время оголодало настолько, что кроликом делиться не собиралось ни кусочком. Заботливый, однако! Если так пойдёт и дальше, то испортить фигуру перееданием я не смогу, даже если очень сильно постараюсь.
Доктора в спешке собирали свои вещички и отправились в город, из которого и были вызваны. Как известно, толку они не принесли никакого, а вот взбесить юного Сальвера смогли на раз. Всё то время, якобы проведённое без сознания, он прекрасно осознавал и мучился от врачебных процедур, притом совершенно бесполезных. Оказалось, что Реймуна боится не только мнительная Аймуне, но и кто только встретится ему на пути. Причина -- военные заслуги перед царём. Больше мне никто говорить не захотел, а сам виновник, стараясь выдерживать правила этикета, расправлялся с мясом.
Мы: я, Реймун, староста и его жена, сидели в его домике и наслаждались жаром раскалённой печи. От моей избушки остались только обломки и, судя по всему, никто не собирается восстанавливать мне её. Заготавливать брёвна зимой и отливать печь... проще выделить ночлег в чьём-либо доме, но желающих особо не нашлось. Поэтому на зиму придётся остаться в семье Бруно. Вскоре к нашей молчаливой компании присоединился Надаль Пеш, и хозяйка мгновенно поставила перед ним кружку молока и долила Реймуну. С собой лорд Пеш принёс загруженную чем-то брезентовую сумку, но показывать, что в ней, не спешил или не собирался вовсе.
- Отправляемся после обеда, -- сообщил лорд Сальвер, глотнув молока. -- Ведьму возьмём с собой. Приючье не переживёт ещё одного такого погрома.
Староста Бруно и лорд Пеш синхронно кивнули, а вот Аймуне боязливо покосилась на меня. И правильно сделала. На какое-то мгновенье я даже подумала, что лучше бы позволила этому нахалу умереть. По крайней мере, я бы не осталась сейчас бездомной. Зато совесть, которая попирала чувство вины за перечную проказу, очистилась вмиг: аллергия-аллергией, но урок этому мальчонке преподать следовало. Жаль только, что он его не внял.
Реймун закашлял, поперхнувшись. После, подавив желание скорчить лицо, ложкой снял пенку с губ и с поверхности молока в кружке. Зато в прищуренных синих глазах запросто угадываются истинные чувства. Привереда. От такого мальчишки стоило бы ждать выкриков "Не хочу!" и "Дайте другое!", но он молча отставил кружку и, покончив с остатками кролика, вытер губы полотенцем.
Лорд Пеш встал и, последовав примеру поблагодарившего за еду и приют товарища, надел меховую накидку, и направился к выходу на улицу. Я встала, но уходить никуда не собиралась. Проводить двух лордов -- да, не стоит лишний раз строить из себя холодную леди. Да и на "нет" эти двое могут отреагировать чисто принципиально.
На улице уже ждали два коня, и Надаль Пеш быстро забрался на серого в яблоках. Значит чёрный принадлежит Сальверу, который, заметив мою, как он, наверное, посчитал, нерешительность, подошёл ко мне вплотную. Простояв всего несколько секунд рядом, он оказался у меня за спиной и наклонил голову к моей щеке. Такая близость могла показаться интимной, но в спину уткнулся эфес тонкого меча.
- В благодарность за жизнь, -- прошептал Сальвер как-то слишком по-взрослому, но мужественно и решительно, а не страстно.
Каким именно образом благодарность сочетается с угрозой распороть мне спину, неясно. Вероятно, он собрался что-либо даровать мне в замен его спасённой жизни (хорошо хоть не знает, что угрозу эту случайно подстроила я) или воспользоваться моей силой, представления о которой имею смутные даже я сама. До поместья добираться мне пришлось за спиной Надаля Пеша на коне по кличке Ларе.
ГЛАВА 3: ТОРМАШ
В НАЧАЛО СТРАНИЦЫ
***
В который раз Легол стал причиной моей великой любви к спринтерской пробежке: кто бы мог подумать, что маленькие красавицы-феи настолько злобные существа? Рост всего в три дюйма, а магии столько, что хватит свалить пару великанов. Так вот, благодаря излишней болтливости Легола, нам пришлось уматывать из таверны на предельно возможной скорости. Оторвались от оскорблённых и взбесившихся фей только минут через двадцать, заставив меня усомниться в реальности происходящего: летают эти твари быстро, а спринтерский бег никогда не был моей сильной стороной. Почему-то седые, но всё равно длинные волосы удивили не так сильно, как случайное прикосновение к по-эльфийски острым ушам. Точно сон.