-- Не смотри на меня так! -- рявкнул Сальвер, на ходу снимая с себя бордовую тулузу. -- Живо походную, -- приказал он сестре. -- И крикни Дуата. А ты, -- теперь я удостоилась чести стать девочкой на побегушках. -- Эта маленькая тварь променяла восемнадцать учителей. Ладно два, пускай три, но восемнадцать! И такую в жёны... омерзительно.
Чтобы не пропустить всё самое интересное, пришлось подорваться с постели и поспешить за направляющимся к себе в комнату Сальвером. Накинув на плечи принесённую Маюрано тёмно-зелёную тулузу, он на минуту зашёл к себе и вышел с тяжёлым кошелём. Видимо, заначка на чёрный день. Когда мы втроём добрались до главного входа в поместье, Реймун был уже идеально собран и даже причёсан, хотя в спешке я не обратила на гребень внимания. Значит его конь тоже ждёт во дворе в полной готовности.
-- На всё воля царя, -- вместо привычного приветствия пропела низкая молодая женщина, стоило только Реймуну открыть дверь.
За её спиной охрана. Неужели та самая царевна? Вовремя. Ещё бы две минуты -- и самое смешное осталось бы за сценой.
ГЛАВА 9: ЦАРЕВНА
В НАЧАЛО СТРАНИЦЫ
***
Что удивительно, Реймуна не перекосило. Зато его напряжение явно читалось в идеально ровной спине, обычно чуть сгорбленной. Держать себя в руках в нужный момент Сальвер умел превосходно, потому мне ничего другого не оставалось, как дождаться благоприятного момента и насладиться прелестями всей гаммы бушующих чувств взбешённого мальчишки. Сейчас всех интересовала только царевна. Низенькая женщина ростом с ученика начальной школы, а возрастом, на вид, раза в полтора меня старше. Круглолицая, черноволосая, с осиной талией, но страшная, как чёрт. (Вроде бы, никаких утяжек в женском гардеробе нет). А уж её крысиный хвостик, лежащий на левом плече, чего стоит!
-- Ммм... ти Сальвер, как благородно с вашей стороны отправиться меня встречать! -- уверенно заявила царевна, улыбаясь. -- Стоило чуть задержаться. Теперь, из-за моей поспешности, придётся распрягать вашу лошадь. Простите.
Прощать ей один всем известный Сальвер ничего не собирался. Я же призадумалась над обращением "ти", понимая, что оно не может быть сорняком речи. Царевна же! "Ти" -- название одной из букв местного алфавита. Тихо подкравшийся со спины Санзет подтвердил предположение: "ти" -- сокращение от тормаш, как звание. Тормаш, как оружие, сокращают "тэ". Счастливая улыбка Реймуна выбила из колеи: такого выражения на его лице я не видела ещё ни разу! Всё-таки врёт он профессионально...
-- Встретить столь дорогого и обворожительного гостя было моей обязанностью, -- полебезил Реймун, и от его лести уши сворачивались в трубочку. -- Это мне стоило выехать пораньше. Моя вина, что великолепной царевне пришлось добираться в одиночку без моего чуткого сопровождения.
Царевна растаяла, а я, взглянув на Санзета, одновременно с ним поморщилась от отвращения. И он, и я прекрасно понимали, что Реймун нагло врёт, причём паршиво. Как минимум, два десятка стражей -- это точно не в одиночку. Я обернулась и увидела на самой верхушке лестницы застывшую от ужаса Маюрано, но в её глазах плескалась ревность. Старшего брата она любит слишком сильно, и эта любовь напрягает даже меня. Зато сам Реймун относится к чувствам сестрёнки, как к само собой разумеющемуся явлению.
Царевну наконец впустили в дом, хотя, как по мне, ей бы хватило и коврика у двери. Мне очень нравится превращать всё, что вижу, в жаб. Но её с удовольствием превращу в крысу. В серую, с грязно-жёлтыми зубами противно пищащую крысу. Карликовая дамочка не понравилась мне с первого взгляда, хотя она в меру мила и обаятельна. А ещё имеет слишком много учителей, и этот факт почему-то омерзителен Реймуну. Вопрос: учитель по какой дисциплине так его раздражает? То, что речь идёт об одной науке -- ясно без дополнительных пояснений. На заметку: задать вопрос Санзету.
Как по волшебству, к прибытию царевны стол оказался накрыт, и горячий обед ожидал хозяев поместья и гостей. Тошнотворное поведение Реймуна пришлось проигнорировать, а он, в свою очередь, отправил сестрёнку обедать в кухню, посадив меня на её место рядом с собой. Якобы, за малостию лет, Маюрано нечего вмешиваться во взрослые разговоры. (И эту девочку собирались выдавать замуж!) Леди Фламенко укоряюще посмотрела на сына, но угрозы тот не внял, стараясь свести общение с царевной на минимум.
-- Царевна Сарасено, излишне любвеобильная особа, -- шепча, пояснил Реймун, когда прислуга накладывала страшного вида густой зелёный суп. -- В качестве учителя не использовала разве что самого отца-царя, и то не факт. Обученные мужчины или конюхи... ей вовсе всё равно.
-- Учителя... науке физической любви? -- я старалась говорить как можно тише, случайно проглатывая слова.
-- Не математике же будет учить грязный слуга! -- возмутился Реймун. -- Наставников, наоборот, у неё слишком мало. Дрянь тупа, как бездарно вылитый клинок! Неужели так сложно было уделить десять минут? Имея ониксы, я бы перестал быть целью этой твари.
Под конец Сальвер шипел, но холодного выражения лица не менял. После обеда будет возможность остаться с ним наедине и насладиться зрелищем, как исказиться в гневе его лицо, каким отрывистым станет его тоненький мальчишеский голосок. Взрослый мужчина, застрявший в теле подростка, -- удивительные законы в этом мире! Развитие организма застыло, а разморозка с последующим взрослением возможны только при наличии синяков вокруг глаз, так называемых ониксов. Мило. Но факт остаётся фактом: под строгим контролем своего друга Надаля Пеша, Реймун был более успешным соблазнителем, нежели сейчас, когда стал думать собственной головой.
Не зря суп показался мне страшным -- местные гастрономические изыски продолжают радовать "разнообразием". Густой, похожий на слизь, бледно-зелёный кактусовый суп предлагалось подсластить сухариками из жареного крабового панциря, нашинкованного тонкой соломкой. На предположение о наличие в меню крабового мяса на меня посмотрели, как на спятившего тормаша, порешившего пару сотен человек за две-три минуты. Хитиновый покров нерастяжим, поэтому молодые речные крабы сбрасывают его при росте. Питаться отбросами? Фу! С тем же успехом могли бы подать к столу хитин таракана... но после сброса покрова они такие беленькие, прозрачные и... тошнотворное зрелище.