Но Бог объявил торг этой души — столь прекрасной в своем милосердии — недействительным: ведь она спасла своих сограждан от вечных мук.
Спустя восемь дней множество кораблей доставили голодающей Ирландии несметные запасы зерна. Голод кончился.
Что же касается тех торговцев, то они исчезли из гостиницы, и никто так и не узнал, что с ними сталось. Правда, блэкуотерские рыбаки поговаривают, будто по приказу Люцифера их заточили в подземную тюрьму до тех пор, пока они не сумеют снова заполучить душу Кэтлин, которая на этот раз ускользнула от них.
Волынщик и пак
Давным-давно жил в Данморе, что в графстве Голуэй, один придурковатый паренек. Он страсть как любил музыку, а выучить больше одной песенки так и не сумел. Песенка эта называлась «Черный бродяга». Разные господа часто приглашали его для увеселения, и он получал за это немалые денежки.
Как-то раз поздно вечером волынщик этот возвращался из дома, где происходили танцы. Он был порядком навеселе. Поравнявшись с мостиком, от которого было рукой подать до материнского дома, он нажал на свою волынку и заиграл «Черного бродягу».
Тут сзади к нему подкрался пак и перебросил его к себе на спину. У пака были длинные рога, и волынщик крепко ухватился за них.
— Сгинь, гнусная скотина! — крикнул он. — Отпусти меня домой! У меня в кармане десятипенсовик для моей матушки. Ей нужен нюхательный табак.
— Наплевать мне на твою мать, — сказал пак. — Держись лучше! Если упадешь, свернешь себе шею и загубишь свою волынку. — А потом добавил: — Сыграй-ка мне «Шан Ван Вохт»!
— Но я не умею, — отвечал волынщик.
— Не важно, умеешь или нет, — говорит пак, — начинай, и я тебя научу.
Волынщик задул в свою волынку, и такая мелодия у него получилась, что он и сам удивился:
— Ей-Богу, ты замечательный учитель музыки! Ну, а куда ты меня тащишь, скажи?
— Сегодня ночью на вершине Скалы Патрика в доме банши[10] большое торжество, — говорит пак. — Вот я туда тебя и несу, чтоб ты нам поиграл. И поверь моему слову, тебе неплохо заплатят за труды!
— Вот здорово! Значит, ты избавишь меня от путешествия, — сказал волынщик. — А то, видишь ли, отец Уильям наложил на меня епитимью: велел совершить паломничество к Скале Патрика, потому что на последний Мартынов день я стащил у него белого гусака.
Пак стрелой пронес его над холмами, болотами и оврагами, пока не достиг вершины Скалы Патрика. Тут он трижды топнул ногой, тотчас растворилась огромная дверь, и они вместе прошли в великолепную комнату.
Посреди комнаты волынщик увидел золотой стол, вокруг которого сидело чуть ли не сто старух-банши. Они все разом поднялись и произнесли:
— Сто тысяч приветствий Ноябрьскому Паку! Кого это ты с собой привел?
— Лучшего волынщика во всей Ирландии, — ответил пак.
Одна банши топнула ногой, тотчас в боковой стенке открылась дверь, и волынщик увидел… Кого бы вы думали? Да того самого белого гусака, которого он стащил у отца Уильяма.
— Но ей-Богу же, — воскликнул волынщик, — мы с моей матушкой до последней косточки обглодали этого гуся! Только одно крылышко я дал Рыжей Мэри. Она-то и сказала пастору, что это я украл гуся.
Гусак прибрал со стола, а пак сказал:
— Сыграй-ка этим дамам!
Волынщик начал играть, и банши пошли танцевать. Они отплясывали, пока у них не подкосились ноги. Тогда пак сказал, что нужно заплатить музыканту, и каждая банши вытащила по золотому и вручила волынщику.
— Клянусь зубом святого Патрика, — сказал волынщик, — теперь я богат, точно сын лорда!
— Следуй за мной, — сказал пак, — я отнесу тебя домой.
И они тут же вышли. Только волынщик приготовился усесться верхом на пака, как к нему подошел белый гусак и подал ему новую волынку.
Пак быстренько донес волынщика до Данмора и сбросил его возле мостика. Он велел ему сразу отправляться домой и на прошание сказал:
— Теперь у тебя есть две вещи, которых не было прежде, — это разум и музыка.
Волынщик дошел до материнского дома и постучался в дверь со словами:
— А ну, впусти-ка меня! Я теперь разбогател, словно лорд, и стал лучшим волынщиком во всей Ирландии!
— Ты просто пьян, — сказала мать.
— Да нет же, — говорит волынщик, — и капли во рту не было!
Когда мать впустила его, он отдал ей все золотые монеты и сказал:
— Погоди еще! Послушай, как я теперь играю. И он задул в новую волынку, но вместо музыки у него получилось, будто все гусыни и гусаки Ирландии принялись гоготать разом. Он разбудил соседей, и те принялись потешаться над ним, пока он не взялся за свою старую волынку и не исполнил им мелодичную песенку. А потом он рассказал им, что с ним приключилось в эту ночь.