— Вечером вижу, сидит голубка на дереве. Я подошел, схватил ее за хвост, хвост остался у меня в руке, а сама она улетела. А я вдруг оказался в саду, там на престоле сидит красавица, вокруг трона стоят сорок луноликих прислужниц. Та, что сидела на троне, говорит мне: «Эй, кузнец! В течение сорока дней ты будешь брать на ночь одну из прислужниц. А на сорок первую ночь я сама приду к тебе».
Но у меня не хватило сил ждать сорок дней. Пять или шесть ночей я провел с прислужницами, а на седьмую ночь попытался завладеть владычицей трона, и она сказала мне:
«Потерпи немного, отвернись в сторону, а потом взойди на трон». Я отвернулся и вдруг — сижу я в своей кузне, бью молотом, а от того сада и луноликой и следа не осталось. И с тех пор я не могу отвести глаз от этого дерева и только и мечтаю хоть раз еще увидеть голубку. Вот и вся моя тайна, о дервиш.
Дервиш поднялся и пошел прямо к слепцу. Он рассказал ему повесть кузнеца и попросил поведать его тайну.
— Я был хозяином караванных мулов, — начал слепец. — И вот однажды один купец навьючил на моих мулов пять вьюков ашрафи и попросил отвезти в другой город. А я не знал, что во вьюках находятся ашрафи, а не то я не согласился бы за такую плату. И вот только посереди пути я догадался, что это ашрафи. Я бросил наземь вьюки и потребовал: «Или ты отдашь мне два вьюка ашрафи, или я оставляю твой груз здесь».
Бедняге купцу ничего не оставалось, как согласиться. Проехали мы немного, и я опять бросил наземь его вьюки и говорю: «Или ты мне отдашь еще один вьюк, или поступай как хочешь». И купец был вынужден отдать мне еще один вьюк.
— Прошли мы немного, я опять то же затеял, короче говоря, я стал хозяином всех пяти вьюков ашрафи. Но я смекнул, что это бесполезно, так как купец, как только мы прибудем в город, отберет у меня свои деньги. Я убил его и стал полновластным хозяином пяти вьюков ашрафи.
— Слушай дальше. В ту ночь я заснул, а воры угнали моих мулов вместе с ашрафи. Но и после этого десница возмездия не оставила меня в покое, и я ослеп на оба глаза. Вот потому, что я сам совершил такое злодеяние, я и говорю, чтобы каждый, кто сжалится надо мной, стал бы таким же, как и я.
Дервиш выслушал купца, пошел к Хатем и сказал:
— Вместо одной тайны я узнал целых пять. Хочешь, я расскажу тебе?
И дервиш рассказал все то, что слышал и пережил после того, как расстался с Хатем и закончил словами:
— А теперь расскажи свою тайну!
И вот она начала свой рассказ:
— У меня был муж, мерзкий и подлый. Он приглашал к себе гостей, подмешивал к их еде волшебный элексир. Как только они прикасались к пище, тут же превращались в золото. Он же брал это золото и грузил на вьюки. И вот однажды мы были одни. Я сварила ужин, поставила перед ним.
— Принеси-ка воды, — сказал он.
— Я пошла за водой, а сама стала за ним подглядывать. Вижу: он берет элексир и подсыпает в мою часть плова. Я ничего не сказала, принесла воды и говорю ему: «Муженек, дорогой, из крайней комнаты слышится какой-то голос, пойди погляди, что там творится?» Как только он вышел, я повернула блюдо с пловом, так что плов с элексиром оказался напротив него, а передо мной — чистый. Муж вернулся и говорит: «Там никого нет». И мы сели за еду. Только он проглотил плов, как завопит: «Эй, мерзавка!» Потом опрокинулся навзничь и превратился в золото. И с тех пор все золото, которое он собрал, я раздаю людям. А теперь, дервиш, коли я поведала тебе тайну, то оставайся здесь, я выхожу за тебя замуж!
О самом плохом человеке
Жил один купец, очень богатый, да не очень счастливый, — не было у него детей. Сколько ни раздавал он денег на богоугодные дела, сколько ни помогал беднякам, не давал ему творец наследника. В конце концов купец дал обет: если господь пошлет ему сына, пожертвовать сто туманов, отдать их самому несчастному, самому плохому человеку.
Услышал, видно, бог его слова — даровал ему сына.
Купец взял сто туманов и решил отдать палачу, думая, что он самый плохой и самый несчастный, оттого что творит зло и от этого мучается.
Явился купец к старшему палачу и сказал, что вот он просил у бога кое-что, господь исполнил его просьбу, и теперь он, согласно обету, должен отдать сто туманов ему — старшему палачу.
— Почему же мне? — удивился палач.