И это так и было. Он стоял и курил в ожидании меня. Увидев меня, он отвернулся, изображая безразличие. Я прошёл мимо него в направлении того каменного тупика, точно зная, что он следит за мною взглядом.
Было невообразимо страшно, и одновременно я испытывал при этом странное спокойствие.
Пройдя мимо гнусного типа, я свернул за поворот, за которым он не мог меня видеть. Там у меня ещё была возможность свернуть куда угодно, и скрыться так, что он бы меня ни за что не нашёл.
Но я этого не сделал.
Я прошёл в то самое тупиковое ущелье и пробыл в нём несколько минут, наслаждаясь совершенно необъяснимым чувством: мне было страшно и я точно знал, что меня здесь хотят убить, но я точно знал и другое: я не боюсь!
Рассмеявшись, я вышел из каменного тупика на более открытое пространство. Никого вокруг не было, пели птички, а на ветках деревьев зеленели маленькие листочки – дело было в апреле. И тогда я подумал: «Должно быть, я это всё себе вообразил. Тут ущелье, а там курит какой-то алкаш, а у меня в голове какая-то каша из нездоровых мыслей… Пойду-ка я домой!» Но я никуда не отправился. Отошёл на большое расстояние от входа в каменный тупик и стал наблюдать.
Из-за поворота появился тот самый человек. Он шёл решительными шагами в сторону тупика, наклонив голову вперёд. Перед входом в него он резким движением выбросил сигарету, вынул откуда-то из куртки нож и свернул в тупик.
Я наблюдал.
Некоторое время этот тип пробыл там, и я его почти не видел, но потом я увидел, как он оттуда вышел – ножа в руках у него уже не было – и стал растерянно осматриваться по сторонам.
И потом он увидел меня, и наши взгляды встретились.
Он сделал вид, что просто так прогуливается и снова вошёл в тот каменный тупик, словно бы и меня приглашая туда же.
Я продолжал наблюдать.
Он снова вышел оттуда и как-то даже растерянно посмотрел на меня – дескать, ну что ж ты! Делай то, что я тебе приказываю! Ведь я же на тебя воздействую, и ты весь в моих руках!
Я рассмеялся и вышел из своего укрытия для чего мне пришлось пройти мимо него, что я и сделал совершенно спокойно. Он мог достать свой нож и воткнуть мне в спину, но я не боялся. Я знал, что он смотрит мне вслед, но за всё время я ни разу не оглянулся.
Мне было легко на душе, смешно и весело, и я точно знал, что победил его.
22-го марта 2006 года умерла моя первая жена.
23-го мы её хоронили. Бригада могильщиков состояла из четырёх молодых парней. Они опустили гроб в яму и потом закопали его. А потом бригадир сказал, что нам надо срочно заказывать ограду для могилы, потому что с 1-го апреля ограды сильно подорожают. Мы ничего не соображали, пребывая в слезах, и дали ему деньги без всяких квитанций и расписок.
Потом я понял, что деньги мы просто выбросили. Меня просветили об этом в кладбищенской конторе и сказали, что ответственности не несут за нашу глупость, а при входе в кладбище висит объявление с огромными полуметровыми буквами, предупреждающее хоронящих о том, чтобы они такого не делали.
Я почитал эти гигантские буквы, но вспомнил, как всё было: въезжали мы на машине, по сторонам не смотрели, плакали, ну и так далее. И букв этих не заметили бы, даже, если бы их высекли из камня на гранитной скале и каждая была бы размеров в один метр. Эти гады знали, что делали: пользовались состоянием людей, брали деньги и имели от этого дополнительный доход. В ходе своего собственного расследования, я узнал, что это была самая обычная практика на этом кладбище. Людей безнаказанно дурили, а те и терпели, потому что после смерти близких людей не имели сил ни на какую борьбу. А кладбище-то – большое.
Если не ошибаюсь, к началу августа я всё же с боем добился в конторе, чтобы ограду мне поставили, и это была большая и необычная победа! Но ограду нужно было ещё и забетонировать, а этого никто делать не собирался. А сил на новую борьбу у меня уже не было.
Тогда же, в начале августа, я впервые увидел этих парней с того самого дня, как мы похоронили мою жену. Они все четверо проехали мимо меня в машине и при этом весело смеялись.
Я крикнул им вдогонку:
– Чтоб вы сдохли!
И при этом сделал резкое движение левою рукою, словно бы кидая в них камень.
Между тем, бетонировать ограду так никто и не собирался, и под конец августа я пришёл в кладбищенскую контору и говорю:
– Я хочу, чтобы этих людей уволили с работы!
Тут меня обступили работники кладбища – все молодые парни, каждый из которых имел колоссальное телосложение, очень высокий рост и абсолютно бандитское выражение лица. Это были лица убийц – я нисколько не преувеличиваю. Все черноволосые и кареглазые, но – русские, а не кавказцы.