— У меня ничего нет.
Старуха ушла, пробормотав про себя что-то невнятное.
— Что она такое проворчала? — спросила царица.
— Ваше Величество, она сказала, что, может быть, когда-нибудь и вы в ней будете нуждаться.
Царица удивилась и послала слугу, чтобы вернуть старуху, но старуха зашла уже за угол и исчезла.
Неделю спустя к царю пришел чужестранец.
— Ваше Величество, я могу помочь вашему горю, но прежде всего надо выполнить условие.
— Отлично, согласен! — сказал царь.
— Если родится мальчик, то вы оставите его себе.
— А, если девочка?
— Если девочка, то, как только ей исполнится семь лет, вы должны отвести ее на вершину вот той высокой горы и оставить ее там одну.
— Я посоветуюсь с царицей, — ответил царь.
— Это значило бы все равно, что ничего не предпринимать, царица, наверное, не согласится, — заметил незнакомец.
— Вот лекарство. Сегодня ночью, едва только царица уснет, пусть Ваше Величество вольет ей в ухо все содержимое этой скляночки. Этого будет достаточно.
И, не прошло и года, как у царицы родилась прекрасная дочка.
Год за годом царевна росла и становилась краше ясного солнышка.
Царь и царица были от нее без ума. Когда ей пошел седьмой год, бедный царь не мог найти себе ни минуты покоя; он все думал, что скоро ему придется отвести ее на вершину горы. Но таков был уговор и нужно было во что бы то ни стало исполнить его.
В тот день, когда царевне исполнилось семь лет, царь сказал царице:
— Я пойду с дочкой в деревню.
Царевну одели, и отец с дочкой пошли к горе.
— Папа, зачем мы туда идем? Вернемся домой, — повторяла девочка.
Наконец они дошли до вершины горы.
— Папа, что мы будем тут делать? Пойдем домой.
— Сядь тут и подожди одну минуту, — сказал царь, обнял дочь, повернулся и ушел.
Когда царица увидела, что царь вернулся домой один, то начала плакать и спрашивать его:
— Ваше Величество, скажите мне, где моя дочка?
Царь не знал, что придумать и, наконец, сказал ей, что орел спустился с высоты, схватил ее и унес.
— Ах, бедная моя дочка! Но нет, этого не может быть! — воскликнула царица, — я не верю этому.
— Она шалила на берегу потока, свалилась туда, и волны умчали ее в пропасть.
— Неправда, неправда! — твердила царица.
Прошло семь лет, а о царевне не было ни слуху, ни духу. Однажды царица вышла на балкон и увидала внизу на улице ту самую старушку, которая просила у нее милостыню и которую она давно уже повсюду разыскивала.
— Эй, послушай, добрая женщина, войди сюда.
— Ваше Величество, сегодня мне некогда, я приду завтра, — сказала старуха и ушла.
Царица осталась ни с чем.
На следующий день она простояла все утро на балконе, поджидая старуху. Наконец, та снова показалась.
— Добрая женщина, зайди ко мне, — снова закричала ей царица.
— Ваше Величество, сегодня мне некогда, я приду завтра.
Но царица взяла ее за руку и не выпускала до тех пор, пока та не согласилась войти в сени дворца.
— Добрая женщина, научи меня, как мне найти мою дочку, — говорила царица, плача.
— Ваше Величество, как такая простая бедная женщина, как я, может знать, где ваша дочь! — ответила ей старуха.
Но царица только и твердила: «Добрая женщина, научи меня, как мне найти мою дочку?»
— Ваше Величество, — сказала наконец старуха, — я должна сообщить вам дурные вести: царевна находится во власти Лупо Монаро. Через четыре дня он спросит у нее, согласна ли она выйти за него замуж и, если царевна откажется, Лупо Монаро ее съест. Нужно ее об этом предупредить.
— А где живет Лупо Монаро? — спросила царица.
— Под землею, Ваше Величество, — ответила старуха. — Если хотите спасти царевну, то возьмите с собой ножичек, клубок ниток, горсть пшеницы и ступайте за мной.
Царица взяла с собой все, что велела ей взять старуха и тотчас же отправилась с нею в путь.
Шли они, шли, и, наконец, пришли к отверстию. Прежде чем войти в него, старуха привязала конец нитки к маленькому деревцу, росшему поблизости, и сказала.
— Кто посеет, тот и пожнет, кто тебя привяжет, тот и возьмет.
После этого старуха и царица вошли в отверстие и начали спускаться вниз.
Они спускались так долго, что у царицы стали подгибаться колени.
— Отдохнем немножко, — сказала она старухе.
— Ваше Величество, это невозможно, — отвечала та, и они продолжали спускаться все ниже и ниже.
Под конец у царицы пересохло в горле от жажды.
— Выпьем, ради Бога, хоть глоток воды, — сказала она старухе.