С. Сахарнов
Сказки из дорожного чемодана
Рисунки Михаила Самуиловича Беломлинского
Морские сказки
Как краб кита из беды выручил
Охотился кит за рыбьей мелочью.
Рыбья мелюзга в океане тучами ходит. Кит набежит, пасть разинет — ап! — и полон рот. Пасть захлопнет, воду сквозь усы процедит. Всю мелюзгу — в глотку. Глотка-то у него маленькая.
Рыбёшка — к берегу. Кит — за ней.
Разбежался — рраз! — и вымахал на берег.
Хорошо, что кит — зверь, а не рыба: без воды не помрёт.
Лежит на песке, как чёрная скала, — ни туда, ни сюда. Тяжко вздыхает: жди теперь, когда вода придёт!
Тут по берегу волки.
Голодные. Рыщут, чем бы поживиться. Видят — гора мяса. Едва шевелится.
Подбежали. «С какого бока начинать?» — прикидывают.
Увидел это из-под воды краб.
«Конец киту! Свой, морской зверь — надо выручать».
Вылез на берег.
— Стойте! — кричит волкам. — И я с вами! Кита на всех хватит. Вот дождёмся — все и примемся.
Волки остановились.
— Чего ждать-то?
— Как чего? Не знаете разве? Кита только при луне едят. Чем луна выше, тем китятина вкуснее!
Удивились волки, но спорить не стали. Краб в океане живёт, с китом. Ему, пучеглазому, видней.
Расселись на берегу вокруг кита, морды кверху задрали.
Уж вечер, недолго ждать луны-то!
Кит лежит, вздыхает.
Вот из-за горы луна выглянула и поползла вверх по небу.
Волки сидят, на кита смотрят. Не замечают, что в океане вода поднимается. С голоду зубами щёлкают. На краба поглядывают: не пора ли за кита приниматься?
Краб сидит себе, клешнями бока поглаживает.
Вдруг чуют волки — сидеть мокро стало.
Отбежали к горе, а с кита глаз не спускают.
Стала луна у волков над головами.
Почуял и кит под собой воду. Вздохнул, набрал полную грудь воздуха — да как даст хвостом! Брызги во все стороны. Волки — врассыпную.
Кит воду хвостом пенит, на волков волну гонит. Волки — на гору.
Кит развернулся головой в море, забурлил хвостищем и пошёл, пошёл! Выплыл на глубину, набрал воздуху — и пропал. Только его хвост и видели.
И краб потихоньку — боком, боком — за ним.
Опомнились волки — ни кита, ни краба! Долго на берегу сидели. То вверх на луну поглядят, то вниз — на воду. Ничего не понимают — народ сухопутный. Откуда им знать, что на море-океане отливы бывают и приливы!
И чем луна выше — тем приливы сильнее.
Корабельная муха и брызгун
Жила на корабле муха.
Больше всего на свете любила она давать советы.
Тянут матросы канат — муха тут как тут:
— Ж-ж-живей! Раз-з-зом, раз-з-зом!
Гудит, пока не прогонят.
Залетела муха на корабельную кухню — камбуз. Там повар — кок, весь в белом, компот варит.
Села муха на полку, где стояла соль, и зазвенела:
— Из-з-зюм з-з-забыл, из-з-зюм! 3-з-зря, з-з-зря!
У повара изюм давно положен. Терпел он, терпел, да как хлопнет полотенцем! По мухе не попал, а соль в компот — бух!
Муха из кухни вон.
Видит — на палубе корабельный пёс свой хвост ловит. Она к нему:
— С-з-зади, раз-з-зиня, с-з-зади! 3-з-зубами, з-з-зубами!
Пёс — на муху! Промахнулся — да за борт бултых! Еле спасли.
А муха уже в щели сидит.
Как от неё, липучей, избавиться?..
Пришёл корабль в жаркую страну. Остановился. Вылезла муха из щели:
— Ж-ж-жарко! 3-з-зной!
Села на борту в тени. Сидит, в воду смотрит.
Глядь — всплывает из глубины короткая широкая рыба. Спина серозелёная, на боках четыре полосы.
Хотела муха дать рыбе совет, как лучше в воде плавать. Не успела. Набрала рыба воды в рот — да как брызнет в муху!
Сбила её с борта. Полетела муха кувырком в воду. Пока летела, успела прожужжать:
— Ж-жуть!
А что жуть — неизвестно. Брызгун-рыба её — хоп! — и проглотила.
Чилим и три ползуна
Плавал чилим между камней, мшанку-зелень щипал.
Чилим — рачишка маленький, креветка усатая, — как рыба плавает, как блоха скачет. Щёлк хвостом — и пропал.
Плавает, а в голове у самого: «Как бы отлив не прозевать!»
Посмотрел кругом — всё спокойно.
Бычок глазастый поверх ила лежит, добычу высматривает. Рачок-балянус в домике спит, усы выставил. Хороший у него домик: известковая бутылочка с крышечкой. Другой рак — отшельник — по дну бредёт, дом на себе тащит. Дом-то у него краденый — улиткина раковина!