И как же я верила в тебя, когда из спасэкспедиции не вернулись мои мама и папа. Я каждую минуту просила тебя найти их. Целый месяц я твердила слова призыва, я ждала, что ты найдешь моих родных и выручишь из снежного плена.
А потом я перестала их ждать.
А потом я перестала в тебя верить, Снежный Пёс.
А сейчас, когда мы втроём медленно утекаем со снегом в пропасть…
Я верю в тебя, Снежный Пёс!
Я зову тебя, спаси нас, спаси, ну хотя бы Искру и ту маленькую девочку.
Приди, Снежный Пёс!!!
И ничего не произошло. Я отстреляла все спасракеты в воздух. Фонарик светил белым глазом в бок моей Искры. Над нами бушевала вьюга.
Слева от луча фонаря зашевелился сугроб. Вот и всё. Сейчас мы свалимся в расселину.
Сугроб… распахнул два голубых глаза. И внимательно посмотрел на меня. Искра зарычала. А я громко и чётко сказала этим глазам:
– Верю. Я верю в тебя, Снежный Пёс. И больше никогда не предам.
Какой же он тёплый и пушистый, мой Снежный Пёс.
Вот и всё, что я смогла подумать, прежде чем провалиться в чёрную мглу, состоявшую из ничего.
Снежный Пёс летел по-над снежной бурей, унося на своей огромной спине меня, Искру и неизвестную маленькую девочку.
Так мы и проснулись в санбоксе. Втроём. И у каждой из нас была своя спаскапсула. Даже у Искры. А маленькую девочку звали Маша. Совсем не героическое у неё имя. Но она сказала, что обязательно будет подавать заявку в наш Верхнекарский спасотряд. И только в «Снежные Псы».
Сколько народа перебывало у нас за этот месяц, пока мы болели… Наверное, весь Верхнекарск. А Ким и Буран так вообще поселились под нашей дверью.
Мы с Машей, как смогли, рассказали им про Снежного Пса. А они, как смогли, поведали нам чудесную историю нашего спасения.
Ходили слухи, будто бы Искра принесла нас на спине к Главному Куполу. Но некоторые утверждали, что Искра сама лежала с нами на спине чужой собаки.
Столько историй крутилось вокруг нас. А потом… Пришёл прямо к нам в бокс начальник спасслужбы всей АркССР Роман Григорьевич Николаев. И как его врачи пропустили?!
Он сел на стул у стены, потрепал по голове мою Искру и сказал:
– Ром. Девочки, это я – Ром из вашей сказки. Вот и вас, как и меня давным-давно, спас Снежный Пёс. И про вас будут слагать сказки, как и про меня. Но мы-то с вами знаем, что это совсем не сказки. И Снежный Пёс всегда придёт на помощь к тем, кто в него верит.
А потом мы все вместе пили чай с самыми вкусными в Арктике конфетами. А Искре Ром принёс сахарную косточку.
А потом у Искры родились щенки. Семь штук. Три больших и коричневых, как сама Искра, три чёрно-белых в чёрных очках, совсем как Буран. А самый большой щенок был белее снега, с длинной пушистой шерстью и огромными льдисто-голубыми глазами…
Маръа Малми. «Как халтия ходил к Йоулупукки в работники наниматься»
Давным-давно за Полярным кругом, на самом краю земли построил себе усадьбу Йоулупукки[1]. А в соседнем лесу под кустом можжевельника жил маленький халтия[2], которого звали Сипи.
Перед Рождеством халтия бросал все свои лесные дела и приходил к соседу, чтобы из-за ограды поглядеть, что творится в усадьбе зимнего волшебника.
Там сновали тонтту[3] в длинных колпачках. Они чинили сани Йоулупукки и чесали оленей щетками. Они заплетали в гирлянды колосья пшеницы и мастерили из соломы рогатых козликов. Они пекли имбирные пряники и повязывали золотистые ленты на свертки с подарками. Все они делали дружно, без устали напевая веселые песни.
И до того эта кутерьма нравилась Сипи, что как-то раз он набрался храбрости и пошел в усадьбу к Йоулупукки наниматься в работники.
Вошел он в дом, шапку снял, поклонился с порога и говорит:
– Йоулупукки, старый дед, возьми меня к себе, я тоже хочу вместе с тонтту подарки заворачивать и песни петь.
Йоулупукки брови насупил, губами почмокал и говорит:
– Уж на что я добрый волшебник и любого готов принять, но ты, халтия Сипи, погляди на себя. Ну куда тебе к тонтту в одну компанию? У них кожаные сапожки и полосатые чулочки, ладный кафтанчик и красный колпачок. А у тебя худой тулуп и старые унты, а на голове будто дикобраз поселился. Ни блеску в тебе, Сипи, ни сноровки. Ты и каши поди сварить не сумеешь. Вот тебе пряник на дорогу, и дуй домой.
Постоял Сипи на пороге да и пошел обратно в лес. А сам думает:
«Чем же я нехорош? Дай-ка я попробую стать таким же, как тонтту».
Пошел он перво-наперво к тетке Туманной.
– Хей, Туманная-Дымная, ты все утро сидишь у лесного озера, надуваешь густого туману, как печная труба в усадьбе Йоулупукки. Наверняка ты кашу варить умеешь. Научи меня!