Стал Вася-Василек отпрашиваться у Верхушки в Башкирскую землю, в леса бурзянские, березовые. Верхушка хозяином себя показывает: да что, да как, да зачем?
А сам-то подумал: «Ежели выйдет дело — продам часы за свои, а мальцу пятачком-гривенником рот заткну. Завсегда мастерам слава была, а ученики да подмастерья в счет не шли».
— Ладно, — говорит, — ступай. Да мигом. Одна нога здесь, другая там.
Раздобыл Вася-Василек удивительной красоты капа-корень. Светлый, с подпалинкой. За работу засел. Ну, Верхушка туда же, с подсказкой лезет. Помалкивает Вася-Василек, работает.
Дед ему из шкатулки заветной кое-какой припас дал. Из стран заморских много тогда знатных вещиц привозили на ярмарки.
Корпус часов смастерил из капа, стрелки из жимолости, пружину из бамбука упругого. Ну, а простые детали — из пальмового дерева. Мудреные получились часы — не только минуты и час показывают, а день, и месяц, и год. Поставил на часах и тайный свой знак.
В день воскресный собрался Верхушка на базар. И часы с собой берет. Вася-Василек тоже напросился.
Поехали. На базаре народу тьма-тьмущая. Карусель крутится, шарманки визжат, приказчики в лавки зазывают. В балаганах комедию показывают. Стоит у входа скоморох, куклу Петрушку на руку, выкрикивает:
Все товары свои хвалят, спорят, торгуются, кричат, смеются, песни поют. Ленты горят, платки кумачом пылают, кружева, словно пена. Калачи сдобные, орехи грецкие, конфеты тягучие, квас ядреный, семечки жареные, яблоки крепкие, огурцы свежие и соленые, лук зеленый стрелами щетинится.
Даже старый лесовик Букан Деревянный Кафтан и сестрица его Шишига товары свои выставили.
Жили они в глухом лесу, в избушке на курьих ножках. У Букана Деревянного Кафтана голова — чурбан осиновый, нос — сучок березовый, глаза — шишки еловые, а руки-ноги из кривой сосны сработаны. В бороде лохматой опенки растут.
Бабка Шишига — ну, право, сосновая шишка с ручками и ножками да глазами-смородинками. До комариного пения была великая охотница.
Букан Деревянный Кафтан скрипит:
Дед Куделька тоже свой товар красный предлагает:
И Шишига не отстает, тоненьким голоском верещит:
Лошади ржут, коровы мычат, овцы скачут, петухи орут, поросята визгом исходят.
Шум, гам — тарарам! Вот это базар!
Пришел и Верхушка в торговый ряд, часы выставил, похваляться стал — я да я. Мастера здешние сбежались, ахают, дивятся. Народу столпилось несметно. Любопытно всем.
Люди из стран заморских тоже здесь оказались, удивляются. Много чудес на белом свете видели, а такого не приходилось.
Подошел мастер часовых дел, по фамилии Мозе. Увидел Васяткины часы и ахнул! Ну, конечно, зависть шевельнулась. Трубочкой попыхивает, Верхушке руку трясет:
— Гут, гут, — говорит, — отшень чудесна!
Верхушка от важности надуваться стал — индюк индюком. Разглагольствует, мастеров здешних по плечу похлопывает. Удивить всех обещает. А дед Куделька тут как тут:
— Видно ли, чтобы у козла рога до неба выросли?
Взял он часы, оглядел да и увидел метку тайную, подковку, которой тульский Левша блоху подковал.
— Не летай, ворона, за соколом, крылья обломаешь. Скажи-ка, Верхушка, кто эти часы мудреные сделал?
Окрысился Верхушка:
— Ты что, старая перечница, из ума выжил? Уважаемые, уберите старого дурака. Торговлишке мешает, доброе имя мое позорит.
Покачал головой дед Куделька:
— С каких это пор ты чужую метку себе присвоил? Смотрите-ка, вот она!
Опростоволосился Верхушка. Однако ершится еще, выкручивается.
— Это, — кричит, — ученика моего проделка! Из милости его подобрал, на хлеб свой посадил, а он вот как отплатил за мое добро!
На шум великий прибежал Вася-Василек.
Спрашивают у него:
— Твоя работа?
— Моя!
— Чем докажешь?
— Работой и докажу! Дайте мне сроку до конца ярмарки. В последний день, в полдень принесу.