— Не пой! — кричит. — Зарублю саблей!
И ворон Козгын над головой кружит, каркает.
И погубил Бармак побратима. Закопал в землю, а сам вернулся в аул, закричал, заплакал:
— Горе мне, горе! Утонул Курай в бездонном озере! Горе мне, горе!
Год прошел, другой пролетел. Пасли как-то пастухи коней у озера Лебединого — Аккошкуля. Видят, растет на холмике невиданное растение. Стебель толстый, шапка круглая, полная семян.
— Дай-ка, — говорит один пастух, — вырежу я себе дудку-сыбызгу.
Вырезал дудку-сыбызгу, а она и запела звонким голосом Курая, как погубили лебедя Аккоша ворон Козгын и хан Бармак. Всю правду рассказала.
Разнеслась по степи весть о неслыханном: молодой хан Бармак погубил побратима Курая.
Покрылся Бармак перьями, превратился в черного ворона. Закричал хриплым голосом и улетел от людей.
А семена курай-травы ветер повсюду разнес.
Вырежет из тростинки певец-курайчи дудку — запоет курай о белом лебеде Аккоше, о бескрайних степях, о могучих лесах и лебединых озерах.
Рассказывал Акрам-курайчи о Килен-таш — Каменной невесте
Летит орел, мудрая птица. Глаза зоркие — все видит. Железную гору Атач, степь привольную видит. Застыли столбиками у своих нор трусливые суслики. Своей тени боятся. От страха посвистывают.
Летит орел, храбрая птица. Внизу река голубой лентой вьется, пылит под копытами коней степь.
…У пастуха Низаметдина родился сын Сабир. У его друга Шамши — дочь Магрифа.
Давно договорился Низаметдин о свадьбе сына Сабира с дочерью своего друга.
Поговаривали, будто не любит Магрифа своего жениха, со страхом ждет дня свадьбы.
Всем похвалялся Сабир:
— Буду Магрифу, словно необъезженную кобылицу, плетью учить!
Наступил день свадебного тоя[3]. Съехались издалека гости, поставили юрты у самой горы Атач, из казачьей станицы Магнитки тоже гости приехали. Праздник начался: скачки на резвых конях, стрельба из лука, борьба батыров степных. В котлах бешбармак[4] кипит, рекой льется кумыс из кожаных мешков — турсуков.
На второй день свадьбы избил Сабир Магрифу тяжелой плеткой — камчой. Убежала Магрифа в горы. Зовет Горного духа. Спрашивает Горный дух:
— Что тебе, девушка? Какая беда?
Просит Магрифа:
— Каменное сердце у моего жениха. И нужна ему каменная невеста. Исполни! Горе и беда просят!
Нахмурился Горный дух:
— Раз так, должен исполнить!
Ударил в каменные ладони. Окаменела, скалою стала Магрифа. Пустил Горный дух огненную молнию. Прямо в гору Атач ударила огненная молния. Зашептались гости:
— Разгневан Горный дух! Огненный знак подает!
Заплакал от горя старый пастух Шамши. Жаль дочь Магрифу. Заплакал и Низаметдин — себя пожалел, за сына стыдно.
Летит орел, мудрая птица, видит: возвращаются гости в свои аулы, едут мимо скалы Килен-таш, говорят:
— Вот стоит Каменная невеста. Вот женщина, гордости у которой можно поучиться…
Рассказывал Акрам-курайчи веселую сказку о Шурале
Было это, когда в лесу самым главным был заяц, а медведь при нем на побегушках состоял.
В одном башкирском ауле жил старик Юлдыбай. И были у него клочок земли и лошадка. На ней он пахал, возил из леса дрова и сено. Вечером спутает ей ноги и отпустит на поляну с хорошей сочной травой — пасись всю ночь, набирайся сил.
Приходит Юлдыбай однажды утром и видит: лошадка вся в пене, глаза испуганные, фыркает, трясется. На вторую и третью ночь то же самое. Кто-то повадился, видно, по ночам кататься.
Юлдыбай и придумал — смазал лошадиную спину смолой-живицей.
А утром увидел, что приклеился к этой смоле Шурале — лесной леший, лохматый, с хвостом, с копытцами.
— Так вот кто джигитовал по ночам на моей лошадке! — говорит Юлдыбай, а сам Шурале кнутом угощает.
Шурале визжит, прощения просит, а Юлдыбай на угощение не скупится.
— Глупое ты, чудище лесное! Ведь крестьянину лошадь — первый помощник. Я работать ее заставляю, но и кормлю отборным овсом, пою ключевою водою, чищу скребницей, гребнем гриву расчесываю.
— Отпусти меня, Юлдыбай, — просит Шурале, — слово даю — никогда больше безобразничать не буду.
— Ваш брат на покаянные слова охоч, — не верит Юлдыбай. — Вот что я придумал: пусть-ка моя лошадка три дня отдохнет, а ты вместо нее поработаешь. Согласен?
— Экая невидаль! Согласен!