Скоро стало понятно почему. Эта часть здания (на половину она уж точно не тянула) явно предназначалась только для женщин. По крайней мере, ни одного мужчины им по пути не попалось. А вот строгие дамы и молоденькие девушки водились здесь в изобилии. На первом этаже в основном обитали работницы (судя по похожим нарядам), они шествовали по коридорам легко, стремительно, бросая на Айру любопытные взгляды. На втором этаже, куда девушка поднялась вслед за с Нуми, они встретили только двух драйгесс — одну чуть младше Айры, вторую — куда страше Нуми. Обе дамы одеты были бога, шли степенно и по девушке едва мазнули взглядами. Вряд ли хотели выказать пренебрежение, скорее, напротив, проявили выдержку — открыто пялиться на незнакомцев было у драйгов признаком плохого воспитания.
— Вот ваши комнаты, леди Мортиэль, — Нуми распахнула перед девушкой одну из дверей.
— Зовите меня Айрой, — попросила мягко та, осматриваясь, — я какое-то время жила в Скалистых горах.
— Тогда я понимаю, откуда мне знакомо ваше лицо, — медленно проговорила Нуми, и в темно-зеленых змеиных глазах ее промелькнуло неодобрение. А может быть, Айре просто показалось.
Комнаты, где ей предстояло жить ближайшие несколько дней, явно были рассчитаны на гостей из Королевства. Во всяком случае, вся мебель гостиной и небольшой спальни была вполне привычна. А вот покрывала, ковры и оформление стен своим ярким колоритом призваны были напоминать о том, где гостья имеет честь сейчас находиться.
— Ваши вещи сейчас принесут… Айра, — Нуми слегка поклонилась, тряхнув темными косами. — А когда вы отдохнете с дороги и поедите, мы сопроводим вас с вашим другом на небольшую прогулку… — и женщина оставила гостью в одиночестве.
Кто бы сомневался, прогуляться в одиночестве им с Альмом не дадут. Ну и ладно.
К тому времени, как провожатая снова пришла за ней, девушка успела разобрать свои вещи, принять ванну, переодеться в более легкое платье светло-желтого цвета, перекусить сладостями и фруктами и заскучать.
— Отлично выглядишь! — мальчишка с Махом уже поджидали их на одной из дорожек разбитого неподалеку от замка парка. Сам он только рубашку сменил да причесался чуть усерднее, чем обычно. — Ойхо точно оценит.
Айра почувствовала, как краснеет. А еще от девушки не укрылся недобрый взгляд, который бросила на нее Нуми. Альм же продолжал тараторить, словно и не замечал ничего вокруг.
— Только чуть позже. Сейчас он на очень важном и жуть каком ответственном совещании. Так что ведите, мы полностью в вашем распоряжении, — и нахал ловко подставил растерявшейся Айре свой локоть, вынуждая их сопровождающих держаться несколько поодаль.
Мах водил их по парку странными фигурами. Так, чтобы они не маячили перед окнами главной части корпуса, а также не зашли случайно с тыла на задний двор, где, судя по увиденным ранее домам, должны были быть оборудованы площадки для «выгула» лунов. Им рассказывали разные общие факты, которые они и так знали: о том, что драйги раньше жили только в Скалистых горах и место их обитание, как и сам народ назывался И-Драйг-Гох («великие дети гор», если дословно), новая же территория получила название И-Драйг-Гул («великие дети долины»), а сам народ с этих пор называется просто драйгами, и прочая, и прочая..
Девушка уже со счету сбилась, на какой по счету круг они заходили, когда она заметила, как со стороны замка к ним приближаются двое. Почему-то сначала она заметила семенящего сзади Горана, и только потом перевела взгляд на идущего впереди Ойхо. И замерла, пораженная… судя по сдавленному ойканью Альма, вцепилась пальцами мальчишке в руку..
Ойхо изменился, возмужал. Смоляные волосы отросли чуть ниже плечей, выражение смуглого, чуть хищного лица стало строже. Во всей его крепкой невысокой фигуре, в уверенной стремительной походке ощущалась такая сила, что именно ее ощущение больше, нежели венчающий чело драйга обруч в виде луна — символа власти кэя — продемонстрировала Айре пропасть лежащую между правителем драйгов долины и ней. А еще, несмотря на непроницаемое, как и у всех крылатых выражение лица, ей показалось, что Ойхо раздосадован. Оставалось только надеяться, что не они с Альмом были тому причиной.
Краем глаза она заметила, как согнулись в почтительном поклоне их провожатые, и тут же до нее долетел приглушенный сухой голос кэя (он всегда напоминал ей звук рассыпающихся из ожерелья жемчужин), адресованный Горану: «.. ужин на троих в мои покои».