Змей бился, силясь выбраться из этой ловушки, но даже в таком состоянии не разжимал своих объятий и понемногу подтаскивал тварь к берегу.
Еще один страшный удар — море заштормило, свет слегка померк, а в воздухе послышался тихий то ли всхлип, то ли вздох, будто само мироздание тревожилось за детей своих.
Мэб, сжав кулаки, смотрела на эту бойню, и желая прийти на помощь, и в то же время понимая, что не может этого сделать. И вдруг почувствовала, как маленькая змейка на ее руке вздрогнула, блеснула слегка помутневшими глазками, неожиданно вонзила тонкие зубки прямо Стражнице под кожу и принялась жадно пить кровь.
Змей между тем, совсем обессилев, отпустил свою жертву, тут же был отброшен резким взмахом лапы в сторону, и, не удержавшись на плаву, исчез в багровых соленых волнах. Торжествующий вопль твари резанул уши. Радовалась тварь недолго: и Ярг и Ойхо с новыми силами принялись теснить его к берегу. А через несколько минут море изнутри озарилось ярким светом, будто миллионы светящихся рыб поднялись к его поверхности одновременно. И над водой показалась треугольная змеиная голова. Змей понимался все выше и выше, завиваясь кольцами. Глубокие красные полосы на его теле вспыхивали приглушенно, понемногу затягиваясь. Он выждал подходящий момент и, стремительно обвив бурую тварь серебристым арканом, рывком откинул ее в сторону берега.
Только тогда Мэб смогла спокойно вздохнуть.
Тварь, медленно поднялась на лапы, опираясь на дно и замерла, словно позволяя подробно себя разглядеть. Теперь она была несравненно меньше, чем до начала битвы, но намного плотнее и больше всего походила на огромного дикого зверя, только выбравшегося из логова. Зверь имел две клыкастые головы, четыре длинные лапы и целых три извивающихся хвоста, каждый из которых завершался острым жалом.
Змей, проскользнув мимо приходящей в себя твари, выбрался на берег, взвился вверх и, вспыхнув белым пламенем, вернул себе более привычную форму. Через белые одежды Целителя проступали на спине и руках алые полосы, лицо и тело покрыто было мерцающими спиралями из серебристых чешуек.
— Замотал, — сказал он, тяжело отдышавшись, — надо ж было столько Тумана сожрать…
Две веревки, сотканные из света, обвили мощные шеи зверя, завязываясь в скользящие петли.
Тварь протестующе закрутила головами, пытаясь скинуть с себя удавки, и Аодхан, держащий свободные концы этих поводков в руке чуть не повалился на землю.
— Вот с-с-котина, — совсем уж не величественно процедил он.
— Это кто ж такой, тоже дух? — настороженно разглядывая создание, произнесла Хозяйка.
— Нет, на духа он точно не тянет, — Целитель намотал веревки на ладонь и принялся тянуть «не духа» на берег, как неразумного телка, — привязки к определенному месту я не чувствую. Думаю, это и есть та недоделка, которую один из богов бросил в Туман, перед тем, как покинуть этот мир. Эй, юное дарование! — неожиданно повернулся он в сторону подозрительно притихшего Альма, — А ну-ка иди, принимай наследие предка!
— Э-э-э, спасибо, конечно, — Альм начал понемногу отступать назад, — но как-то не хочется… Я еще слишком молод для подобных обязательств..
— Я ж тебе не жениться на нем предлагаю, — возмутился было Аодхан, но мальчишка уже совершенно не скрываясь, бежал прочь от «подарочка», повизгивая и прячась за спиной Стражницы от жалящих огненных искр.
Все дальнейшее произошло так быстро, что никто толком и не понял, что это было.
Тварь, которая, казалось, оглушено взирала по сторонам, неожиданно подобралась и совершила удивительно легкий для своей массы прыжок, чуть не подмяв под себя Целителя. Тот в последний момент увернувшись от броска, прокатился по земле, растекаясь по ней белыми языками пламени.
Мэб бросилась вперед, на ходу выставляя щит и принимая на себя тяжелый, сбивающий с ног удар. Ей запомнилась сначала острая, обжигающая боль, а потом то, как нависшая над ней клыкастая морда, дышащая холодом и страхом, слизывала что-то тягучее и красное с ее груди.
Она с трудом подняла руки, обхватила одну из голов создания и со всей силы рванула ее на себя, приближая его страшные глаза к своим..
— Сидеть! — со злым отчаянием рявкнула Мэб, — и провалилась в беспамятство.