По ту сторону двери обнаружился просторный кабинет. За массивным столом, заставленном сейчас стопками картонных папок сидел, думается, тот самый старший. мм… «виверн» и изучал материалы очередного дела. На вошедшую Л.В. Ариллиан глянул мельком и вновь зарылся в свои бумаги, указав на стул перед собой. Дайлэ села и сразу сжала руки покрепче. А они, неуемные, так и чесались достать поскорее блокнот и сделать несколько набросков. Такая фактура пропадает! Вот кого боги из настоящего риона ваяли. Из цельного, причем, куска. Сразу вместе с непривычно короткими, по военному, волосами, столь же светлыми, почти молочными, как и само лицо. И с этими резкими — уколоться можно — чертами. А небрежно накинутый на плечи китель! Желание взяться за грифель стало практически нестерпимым.
«Фактура» отвлеклась от своего занятия и бросила на страдающую художницу странный взгляд.
— Госпожа Равэль, — скорее утвердил, чем спросил следователь.
Дайлэ закивала деревянным болванчиком, хотя надобности в этом не было. Мужчина потянулся к соседней стопке и извлек оттуда еще одну папку. Быстро просмотрел ворох хранящихся там документов. Недовольно поморщился чему-то и еще раз взглянул на девушку. Теперь пристально, с прищуром. И Дайлэ как в теплую воду окунулась.
Стало так хорошо, легко, уютно, напряженные плечи расслабились. А чего напрягаться-то? Жизнь хороша, человек вот какой замечательный напротив сидит, слушает участливо. А она как раз так хотела выговориться про… про… про что же?
— Расскажите об украденных украшениях, пожалуйста.
Вот… как раз о бабушкиных драгоценностях… тех самых, из шкатулки. Только… только… нет, ну как-то не так, чего-то не хватает… А, конечно. Дайлэ, уже не стесняясь, лезет в сумку за блокнотом, и под несколько озадаченным взглядом «виверна» (хорошие зверюги эти самые виверны, кстати, душевные) начинает рисовать. Вот теперь порядок, можно и поговорить..
Говорит она долго, все же не часто такого понимающего слушателя найдешь, рассказывает о бабушке. А еще делится такими воспоминаниями, о которых она и сама не подозревала, лежали они на самом дне ее памяти. Но для хорошего человека ничего не жалко, даже их.
— Самым любимым у меня было кольцо серебряное с агатом. Простенькое, но с интересными узорами. Бабушка говорила: «это чтобы главное от пустого отделять», но смеялась, что мне все это не нужно. Мол, этот дар во мне и так есть, подождать только надо, когда проснется, свое найти. А еще украшение помню… подвеска такая круглая странного камня в железной оправе… сам черный, а внутри словно огни разноцветные прячутся, мерцают. Я часто ее просила поиграть, бабушка давала иногда, но пальцем грозила: «Это, Дайлэ, для других дорог, ни тебе, ни мне не предназначенных. А для кого — тот сам поймет». Еще брошь золотая в виде странного зверя с длинным носом, а вместо глаз — изумруды…
Наваждение схлынуло так же быстро, как и нашло, заставив девушку непонимающе хлопать глазами..
— Небольшое ментальное воздействие, абсолютно безопасное, — возвестил Ариллиан до неприличия будничным тоном.
Дайлэ прикрыла глаза ладонями, чтобы голова не так кружилась. Какое мерзкое ощущение. Словно в душу плюнули.
— Спасибо за визит, он был полезен для следствия. Если будут какие-то новости по делу, вам непременно сообщат, — Теперь ее явно выпроваживали. Ну и прекрасно, она и сама не горит желанием общаться с этой каменной ящерицей.
— Большое спасибо. Если я снова захочу ощутить себя идиоткой, обязательно обращусь к вам. — Интересно, она когда-нибудь научится держать свой язык за зубами? Ой, вряд ли..
Виверн ни сконфуженным, ни рассерженным не выглядел. Вежливо попрощался и вернулся к своим папкам. Ну и пусть его.
Уже к вечеру Дайлэ и думать о нем забыла, поглощенная работой. Готовилась к предстоящему визиту к потенциальным заказчикам и делала формы для новых гипсовых корри. Покупатель вот еще один нашелся на ее расписные тарелки, и времени совсем ни на что не хватало. Тем не менее к концу недели все было готово.
Папаша Корнэль руководил погрузкой своей скульптуры на магическую повозку, вокруг суетились маги и простые работники. Дайлэ же тщательно собиралась. Умылась, расчесала и уложила густые кудри, даже платье надела самое приличное — оттенка зеленого мха с вышитыми по подолу цветами яблони. И коробку с заранее собранными работами проверила в первую очередь.