Дельфина и Маринетта были уверены, что она пошла домой, чтобы вернуться первой и опять оговорить их перед родителями. Надеясь догнать ее по дороге, они поскорее собрали стадо и погнали коров чуть ли не бегом.
Родители еще не вернулись с поля, но не было и Злючки, никто ее не видел. Девочки не на шутку испугались, да и пес со страхом думал, что его ждет. Но был во дворе один очень красивый и очень рассудительный селезень, который сказал:
— Спокойно. Прежде всего надо подоить коров и отнести молоко в лавку. А там видно будет.
Девочки так и сделали. И успели прибежать назад до прихода родителей. Те вернулись поздно. Уже стемнело, и в кухне горел свет.
— Добрый вечер, — сказали родители. — Ну как? Ничего сегодня не случилось?
— Ничего, — ответил пес. — Конечно, ничего.
— А тебя пока не спрашивают. Что за несносное животное! Так как же, дочки, ничего не случилось?
— Нет, — ответили девочки дрожащими голосами, покраснев до ушей. — Вроде бы ничего…
— Вроде бы? Хм! Ладно, послушаем, что скажут коровы.
Родители вышли из кухни, но пес опередил их и прибежал к селезню, который ждал его в хлеву на месте Злючки.
— Добрый вечер, коровы, — сказали родители. — Как прошел день?
— Великолепно. Никогда еще мы не ели такой вкусной травы.
— Вот и хорошо. И никаких неприятностей не было?
— Никаких.
В хлеву было темно, и родители пробирались вглубь ощупью.
— Ну, а ты что же молчишь, Злючка, умница ты наша?
В ответ им пес, которому селезень подсказывал каждое слово, проговорил томным голоском:
— Я так наелась, что ужасно хочу спать.
— Ах ты, хорошая коровка! Приятно послушать. Значит, сегодня тебе никто не мешал?
— Нет, сегодня, кажется, не на кого пожаловаться…
Тут пес замешкался, но селезень понукал его, и он неохотно продолжал:
— Пожалуй, не на кого, разве что на этого гадкого пса: он вцепился мне в хвост и повис на нем. Вы, конечно, вольны думать как угодно, но коровий хвост не для того создан, чтобы на нем, как на качелях, раскачивались псы.
— Конечно, не для того! Ах, мерзкий пес! Ну, ничего, мы его проучим, все ребра ему пересчитаем. Он и не догадывается, каково ему придется.
— Не бейте его очень сильно. Он ведь в общем-то сделал это шутки ради.
— Нет-нет, нечего жалеть эту подлую псину, пусть получит все сполна.
С этими словами родители снова пошли на кухню. Пес был уже там, лежал, свернувшись, у печки.
— Ну-ка, поди сюда! — закричали родители.
— Иду, — сказал пес. — Но вы как будто на меня за что-то сердитесь. Или это мне кажется, бывает, знаете ли…
— Поди сюда, кому говорят!
— Иду-иду. Спешу как могу. У меня ведь ревматизм вот здесь, в правом боку…
— Вот сейчас ты как раз и получишь хорошее лекарство, — сказали родители, свирепо поглядывая на острые носы своих деревянных башмаков. Но девочки вступились за пса, стали так горячо уверять, что он не сделал ничего плохого, что отец с матерью только по разочку его и пнули.
На другое утро, придя доить коров, родители увидели, что Злючки в хлеву нет. В ее стойле стояло полное ведро парного молока — это коровы постарались, каждая понемногу.
— Только что, пока вы были на чердаке, — объяснил родителям селезень, — Злючка пожаловалась на головную боль, попросила Дельфину подоить ее первой, а потом Маринетта повела ее на луг.
— Что ж, если Злючка так захотела, девочки правильно сделали, — сказали родители.
Между тем Маринетта шла на луг одна. Фермерша с торчащим зубом стояла у своих ворот. Она удивилась, увидев пастушку без стада и без пса.
— Если бы вы знали, какое у нас несчастье! — сказала Маринетта. — Вчера вечером потерялась одна корова.
Фермерша твердо сказала, что Злючку не видела. Но прибавила, кивнув на ту сторону дороги, где цыгане завтракали, сидя на траве перед кибиткой: