Шайритта расправила тяжелую бархатистую ткань и обернулась в комнату. На вид ей было не более тридцати, миндалевидные глаза цвета заиндевевшей стали выглядели слишком светлыми на смуглом лице. Длинные волосы, собранные в хвост на макушке, смоляной широкой лентой спадали вдоль спины. Черная, расшитая серебряным шнуром блузка и серо-стальная юбка, казалось, являли со своей обладательницей единое целое: ни одной лишней складки, ни малейшей неровности… Скользящие, плавные, а временами резкие, отточенные движения делали ее похожей на клинок – узкий, изящный, смертоносный.
Пронзительный взгляд женщины остановился на широкой кровати темного дерева, где полулежал-полусидел хозяин дома. Лет сорока с небольшим, в темных волосах уже начала пробиваться седина, грудь и лоб перехвачены повязками. Хельги Криэ осторожно поднес к глазам забинтованную руку и попробовал пошевелить пальцами – по ладони, от кончиков пальцев к запястью, разлилась терпкая боль, переходящая в зуд. Да… это же надо так оплошать… Отворяя кровь для заклятия, в спешке полоснул себя ножом чуть глубже, чем следовало, и задел сухожилие. Рука будет заживать долго.
– Вы позволите отругать себя, мессир? – полунасмешливо спросила Шайритта, подсаживаясь к нему и принимаясь разматывать повязку на ладони, чтобы заново обработать порез.
– Шайритта, не начинай, – поморщился демонолог.
– Тогда, может, позволите напомнить, что у вас есть дочь, и если с вами что-то случится, она останется сиротой? – компаньонка придирчиво осмотрела шов на ладони пациента – не разошелся ли?
– Шайритта! – демонолог выдернул руку из ее пальцев. Тянущая боль вновь стеклась к порезу. – Господи, впервые на моей памяти кусок обработанного железа читает мне мораль! – раздраженно произнес господин Криэ.
– Я тоже когда-то была человеком из плоти и крови, мессир, если вы забыли, – с непонятной горечью в голосе откликнулась компаньонка. – И теперь не прочь стать им вновь, но, увы, жребий свой я изменить не в силах…
Демонолог покаянно закусил губу. Не сумев сдержаться, он затронул больную для них обоих тему.
– Прости, Шай, – виновато попросил он. – Я волнуюсь за Иленку не менее твоего. После смерти Иллерин только вы моя семья: моя дочь и мой клинок…
– Волнуетесь настолько, что решили поиграть в догонялки со смертью в старой усыпальнице эльфийского дворянина, запечатывая прорвавшегося из нижних миров демона? – неодобрительно отозвалась женщина.
– Это моя работа, Шай, – примирительно откликнулся Криэ, вновь протягивая ей пострадавшую конечность.
– Равно как и моя, – парировала она, продолжив обрабатывать рану.
В дверь комнаты осторожно поскреблись…
Хельги, взглянув на темную деревянную панель, вопросительно хмыкнул. На пороге зашуршало, застучало коготками, и в комнате появился лохматый шарик на коротеньких ножках, тут же превратившийся в маленького, заросшего бородой по самые глаза старичка в дерюжной одежке, подпоясанной цветастым плетеным поясом. Старичок переминался с лапки на лапку, не решаясь доложиться. Демонолог терпеливо ждал.
– Там это… – пробурчал домовой, – люди из города пришедши. Звать в покои?
– Из города? – Хельги с Шайриттой удивленно переглянулись.
– Я никому не назначал встреч, да еще так поздно, – недовольно проворчал Криэ. – Нет, Нюша, пусть подождут. Я сейчас спущусь.
Шайритта тяжело вздохнула.
– Вы сошли с ума, мессир. Вам необходим полный покой, а вы…
– Шай, подай мне колет и помоги спуститься вниз, – прервал ее причитания демонолог.
Несколько минут спустя, опираясь на руку своей черноволосой компаньонки, Хельги предстал перед городской делегацией, состоявшей из помощника градоправителя и начальника городской стражи. Холодно поздоровавшись с посетителями, мэтр Криэ, не меняя тона, осведомился, какого ляда понадобилось благородным господам от него в столь неурочный час. Благо помощник градоправителя вовремя заметил, что в вороте рубашки достойного мэтра проглядывают бинты, а сам он едва держится на ногах. Посему длинной приветственной речи демонологу удалось избежать.
– Вы же знаете, мэтр, что в Чумном квартале, на месте Храмового пустырища решено возвести приют для нищих? – первым делом поинтересовался помощник градоправителя, досточтимый господин Мираниэль.