Абель, чуть кивнув, опустилась напротив неё, на маленький пуфик возле дубового столика, круглого и небольшого, — на этом столике выставлены были две чашки с ароматно дымящимся чаем (кажется, в него была добавлена корица или гвоздика… или всё вместе), а также блюдо с непонятно откуда взявшимися пирожными, испускающими дивный аромат.
— Благодарю.
Девушка посмотрела на безмятежно улыбающуюся ведьму — уж она-то наверняка знает много того, что не могут постичь простые смертные. Однако какой ценой далось ей это знание? Да и… откуда она? Сколько ей лет, в конце концов?
Молодая королева понимала, что, когда придёт время, гостья сама поведает ей обо всех этих вопросах — а быть может, и не только этих. Тут Абель неожиданно улыбнулась, поймав себя на мысли, что раньше уж она ни за что бы не стала ждать, потребовала бы всего, сразу и сию же минуту. Но теперь… она меняется. Виновны ли в этом сказки лесной ведьмы или она сама? Что ж, возможно. Этого девушка не могла бы с точностью сказать. Однако не сомневалась, что такие перемены приведут её жизнь к лучшему.
— Возможно, Ваше Величество, возможно.
Абель распахнула глаза.
— Что… что?
— Вы сами должны переменить свою жизнь в лучшую сторону. Более того — только Вы и можете это сделать.
Видя несколько недоуменный взгляд юной королевы, ведьма вновь улыбнулась, впрочем, без тени какой-либо насмешки.
— Людям можно помочь только в том случае, если они сами этого захотят. А изменить свою жизнь они могут сами. Более того — должны это делать. Только через самосовершенствование может прийти покой. И — смею заметить — возможно, даже и счастье.
Что ж, девушка давно уже оставила в стороне вопрос, откуда женщина, собственно, знает о её мыслях, так точно угадывает их. Впрочем, она знала, что задавать вопросы бесполезно. А если и забывала, ведьма всегда напоминала ей об этом. «Всему своё время», — говорила её полулукавая улыбка. «Всему свое время», — шептали таинственные искорки в глазах. Эта фраза почему-то виделась даже в чертах её лица — таинственных, мягких и загадочных, точно закат, плавно переходящий в ночь.
Рот Абель внезапно наполнился мёдом и корицей, вкусом янтарной сладости и осенних вечеров — вечеров, которые становятся неожиданно тёплыми, когда после быстрой верховой прогулки или танцев под дождём ты закутываешься в плед, берешь чашку горячего чая и старую, потрепанную, но еще не прочитанную книгу. Несмотря на свою деятельную натуру, девушка любила проводить такие вечера. Особенно, когда еще не носила корону.
Молодая королева широко раскрыла глаза, недоуменно смотря на непонятно как оказавшееся в её руке пирожное. Неужели она успела взять его? Когда?
Впрочем, это было не важно — главным был вкус. Потрясающий, ни с чем несравнимый вкус тёплых восточных пряностей, мёда, радости и солнечных лучей…
— Вкусно, не правда ли? — вновь донесся до королевы голос лесной гостьи.
— Да… пахнет лесом.
Ведьма удовлетворенно кивнула, словно бы услышала то, что должна была услышать.
— Так и должно быть… Да, так и должно быть…
Казалось, она говорила не с Абель, да что там, даже не смотрела на неё — возможно, с самой собой, а возможно, и с тем, кого представляла и кто был по непонятным причинам ей дорог.
Но вот, через пару секунд или минут (здесь королева всегда забывала о времени — казалось, его и вовсе не существует), женщина, наконец, тряхнула головой, словно бы отгоняя непрошенные мысли.
— Ах, прошу меня простить, Ваше Величество. И, с Вашего разрешения, перехожу к самой цели Вашего прихода в эту скромную обитель…
Цели? Какой цели? Ах, Боже, сказка! Абель едва не хлопнула себя по лбу — конечно, как она могла забыть. Но в следующий миг она уже забыла обо всём, что только хотела сделать сейчас, когда-то давно и в будущем, завороженная сладостными переливами голоса прекрасной сказочницы.
— Итак, Ваше Величество, боюсь, сегодня моя сказка будет не столь длинной… — Она сделала паузу, но, не успела молодая королева почувствовать разочарование, как мелодичный голос заструился вновь — заструился переливами цветного стекла на обжигающем солнце — голос русалки, сирены; голос, слушая который, забываешь обо всём. — В каком-то заморском городке, городке Дальнего Юга, жила семья, главой которой был ремесленник — из старых, потомственных ремесленников, из тех, что передают свою работу и свои знания, словно титул. Жила семья не слишком богато, можно бы даже сказать, наоборот, порой пребывая почти на грани нищеты.
И в этой семье родилась дочь. Мария. Очаровательное белокурое создание с глазами цвета зелёной листвы и кротким, добродушным нравом. Она была гордостью родителей — те очень любили её и всегда хвалили и ставили в пример другим своим детям — а впрочем, девочку не за что было ругать.