Рано утром отправилась Лиса к Гусыне. Резво бежит, радуется: «Ну, теперь глупая Гусыня никуда не уйдет. Съем ее вместе с гусятками».
Подбежала Лиса к знакомому домику, постучалась и спрашивает:
— Кумушка Гусыня, дома ли ты?
— Дома, дома, отозвалась Гусыня.
— Сварила ли курицу?
— Сварила, сварила!
— Пусти меня…
— Полезай в окно! — говорит Гусыня.
Видит Лиса, что высоко и что окно узкое, да жадность ее одолела, и решила она во что бы то ни стало добраться до Гусыни.
А хозяйка из окна голос подает:
— Я тебе веревку спущу. Сделай петельку, накинь на шею. Мы с гусятками потащим тебя наверх.
Лиса накинула петлю на шею…
— Тяните! — нетерпеливо закричала она и жадно проглотила слюну…
Задохнулась Лиса в петле и поделом.
ТОЙДЕМАР И БЕЛАЯ ЛЕБЕДУШКА
Почему невзлюбила мачеха своего пасынка Тойдемара, неизвестно ни богу ни дьяволу. День и ночь заставляла она его гнуть спину на тяжелой работе.
Весной, как только растаял снег, вышел Тойдемар в поле землю пахать, овес сеять.
За обидами да попреками только и помнит он, как всходы зеленым ковром взошли, как летом, перед грозой, бушевало его поле тугими волнами, а потом, как золотым чубом кланялся ему овес, благодарил за уход, за заботу…
Но не один приходил сюда Тойдемар …
Однажды он заметил следы у межи, и привели они его к озеру . Поставил он силки и поймал белую Лебёдушку. На лапке у неё алела кровь . Принёс он домой Лебёдушку , приложил подорожник и перевязал ранку.
Как только вышел Тойдемар, мачеха схватила Лебёдушку, общипала её перья и бросила в печь.
Загоревал-заплакал Тойдемар, и одна слезинка упала на Лебёдушку. И вдруг птица стала девицей-красой с длинной косой.
Взял Тойдемар её за руку и сказал: — не гневайтесь, матушка и родимый батюшка. Благословите нас…
Мачеха будто язык прикусила.
Благословил их отец. Нарядили девицу в белое подвенечное платье. На ноги обули красные сапожки. На голову надели ярко-зелёную, вышитую серебром шапочку-такью, а поверх накинули лёгкий платок. А рядом с ней — Тойдемар. В белой вышитой рубашке , опоясанной синим пояском.
Сыграли свадьбу…
Хорошо теперь Тойдемару. Никакие обиды мачехи не могут омрачить его любовь к девице-красе, длинной косе. Не наглядится, ре налюбуется ею.
Только не весело Лебёдушке. Невзлюбила мачеха и невестку. То и дело понукает. С утра до вечера молодая жена не разгибает спины. Но не работа мучит девицу, а обида.
Однажды говорит она Тойдемару: — Милый, как тяжело, как неуютно жить на этой земле. Давай лучше улетим к моим братьям и сёстрам — белым лебедям.
— Человек не птица… — только и смог горько ответить Тойдемар.
Как-то ранним осенним утром мачеха послала свою невестку к лесному роднику за водой. Подошла девица-краса, длинная коса к роднику и запела грустную песню.
Услышали белые лебеди, прилетели к своей сестрице и сбросили ей по одному перышку. Собрала она их и припрятала под елочку.
На другое утро она опять ушла к роднику. Радуется злая мачеха, но встревожился Тойдемар: почему задерживается сегодня опять любимая?
На третье утро Тойдемар видит краешком гласа, что жена поглядела на него так грустно, будто прощалась. Потом нежно прикоснулась к нему губами и опять тихо пошла в лес с ведрами.
Тойдемар пошел следом, притаился у родника и видит, что его любимая собрала перья и снова превратилась в Лебедушку.
Спохватился Тойдемар, да поздно. Взмахнула крыльями Лебедушка и полетела. И понял Тойдемар, что не жизнь ему без Лебедушки. И так захотелось ему улететь вместе с ней, что он громко, горько заплакал.
Услышали лебеди, вернулись, сбросили по перышку — и вдруг желание Тойдемара исполнилось: он превратился в белоснежного лебедя.
Высоко поднялась лебединая стая и тут же растаяла в облаках.
СМЕЛЫЙ ЮАНАЙ И ЗЛОЙ ТУРНИ
Это было так давно, что даже самые старые люди не помнят когда: или триста лет назад, или пятьсот, или, может быть, целую тысячу.
На берегах спокойной и могучей лесной реки Ветлуги жили марийцы. Они сеяли хлеб, ловили рыбу, ходили на охоту. И жить бы им счастливо и радостно, но появился в прибрежных болотах злой Турни. Он налетал на посевы и сбивал колосья, глушил и пожирал рыбу в речных омутах, а в лесу порывами сырого ветра относил стрелы охотников от цели.
Но одна беда была страшнее всех других: в ночь, когда нарождается новая луна, Турни налетал на илемы и уносил в свое болотное царство девушек. И никто не мог помешать ему. Злодея нельзя было увидеть, настигнуть. Никто не мог угадать, какое из множества селений он выберет для очередной жертвы.