На новой цивильной квартире сменяли друг друга, в основном, коты и кошки.
А когда стал входить в сознательный возраст Блондин сын Игрек, семья задумалась о прочих домашних любимцах.
Был хомячок. Игрек отнесся к нему без особого интереса. Маленький. Живет в банке, прячется в рваных газетах. Какает. Только и радости — дать кусочек яблока и смотреть, как ест он его, по-человечьи держа черными ручками.
Вот Блондиному папе хома полюбился. Дед Саша торжественно нарек зверька Фомичком и с удовольствием занимался его ежедневным выгуливанием на письменном столе.
Равновесие нарушила мама Блонди, склонная по-человечески общаться со всей живностью. Могла обидеться на комара, например.
Жалостно глядя на Фомичка, она произносила пылкие речи о необходимости свободы передвижения и равных правах для всех. Добилась своего. Фомичок был отпущен свободно бегать по квартире. Месяц все были счастливы.
Потом маме понадобилась какая-то вещичка с нижней полки в кладовке. И тут выяснилось, что Фомичок времени даром не терял. Все тряпочное, что находилось в квартире на уровне ниже колена, превратилось в ажурные кружева. Два покрывала, полная коробка шерстяных носков, старые платья и брюки в шкафу…
Потрудился Фомичок славно.
Разгневанная мама тут же на него обиделась. И Фомичок был сослан в частный домик, где жила подружка Игрека белобрысенькая Кристина.
Вскоре после изгнания выяснилось, что Фомичок был не только трудолюбивым, но и запасливым. В ящике раскладного дивана, в сложно выгрызенных тайниках старого полосатого матраса он скопил массу яблочных огрызков, арбузных корочек, сухарей и семечек. Вместе с останками матраса добро потянуло на десяток мусорных ведер.
Грызунов решили больше не заводить.
И тут Блонди заинтересовалась попугаями.
В детстве говорящий попугай был ее заветной мечтой. Перед каждым рейсом она, умильно заглядывая папе в лицо, пыталась такого попугая выпросить. Но папа лишь отшучивался. Даже не обещая. Провозить животных строго запрещалось.
На рынке продавались только волнистые попугайчики. Но все уверяли, что говорить их не научишь. Попугай и вдруг — не говорящий. Неинтересно…
Так и пребывала бы уже ставшая юной мамой Блонди в заблуждении, если бы однажды, за воспитательским обедом в детском саду, где она тогда работала, чтобы Игрек там воспитывался, не зашел разговор о домашнем зверье.
— Наш Петька вчера свое имя выучил! Наконец! — похвасталась нянечка Наташка, поедая сэкономленную котлету. У малышей не отбирали, нет. Просто с утра надо было нечаянно забыть подать на кухню список тех деток, которых родители не привели. И в обед с аппетитом съесть лишние котлеты.
Подробнее расспросив Наталью, Блонди вспомнила о детской мечте.
И — загорелась.
Два дня она, водя сына в сад и обратно, рассказывала ему о сказочных птичках — волнистых попугайчиках
На третий день ребенок торжественно заявил за ужином:
— Хочу попугая!!!
На семейном совете было решено, что попугайчик — птичка маленькая, красивая, живет в клетке. И вообще — идеальный подарок младенцу на пятилетие.
В ближайшие выходные счастливая Блонди потащила Игрека на рынок.
Вернулись они с парой попугайчиков, большой клеткой, специальной поилкой, каруселькой, звоночком и зеркалом. И коробкой ромашки.
Маме, в смысле — бабушке Нине было объяснено, что выбранный попугай оказался мужчиной семейным. Разлучать его с ярко-зеленой красавицей женой было бы жестоко.
— А ромашка зачем? — спросила бабушка Нина, подозрительно оглядывая облезлого голубого женатика.
— Продавец сказал, надо искупать, потому что могут быть паразиты-пухоеды на них, — ответила Бло, примеряя клетку к углам комнаты.
— Н-да, судя по этому — синенькому, на нем их немало обосновалось. Игрек! — воззвала бабушка Нина, — ты покрасивее не мог выбрать птичку?
— Он — бедный. Болеет. Мы его вылечим, — сказал мальчик, с горшка воспитанный в правилах христианского милосердия.
Бабушка закатила глаза и вздохнула.
— Самого паршивого, небось, выбрал? — вполголоса спросила у Бло, — вот сдохнет — реву будет!
— Ну, мам… — отозвалась Блонди с табуретки.
Клетка обосновалась на шкафу.
Возмущенные Кеша и Ксюша были бережно вымочены по самые шеи в крепком растворе ромашки и заселены в проволочный дворец. Потекла спокойная семейная жизнь. Попугайчики сидели рядышком, переговаривались на непонятном языке, ели, пили, мусорили на шкаф. Говорить с Блонди не желали.