– Пламенем владеет Дженна, – сообщил демон. – Не сомневайтесь, она доберётся до места силы и тогда покажет этой царице, как дев прелестных похищать!
– А ты, я вижу, знаешь толк в освобождении прелестных дев, – подхватил Заир.
– Ещё бы, – важно сказал Дэзерт. – Вот мы недавно дюжину монахинь от работорговцев спасли… Славное, доложу тебе, было приключение…
– Могу себе представить, – ухмыльнулся голубоглазый охотник.
– …Наших дев не трогай, Дэзерт, – глухо предупредил мужчину Каил. – Хоть ты и помогаешь нам, но не думай, что это даёт тебе право…
– …Да что ты, Волк! – перебил его Заир. – Шутит он! Ну как можно… дюжину монахинь. Это обычные мужские разговоры. Недоступные для твоего понимания.
– Хе-хе, – рассмеялся в сторону демон.
– Никакие разговоры не должны пятнать честь женщины, – огрызнулся Каил. – Попробуй только так пошутить с Вольгой, вмиг узнаешь цену шутке.
– Вот потому с женщинами о таком и не говорят, – заметил Заир.
– Да-а, Дженна тоже тогда высказалась, – вздохнул Дэзерт. – Но ладно вам ругаться. Ещё дойти надо до этих женщин… – Он тяжело переставлял ноги, пыхтел и фыркал. – Снегу сколько в этих горах. На равнине было попроще…
– На равнине снег ветер сметает, – объяснил Заир. – А в Клыках Салжу он сыпет и сыпет без остановки. Никакой ветер не справится…
– Тяжело, наверное, всё время в снегах утопать? – проворчал демон, провалившись в очередной сугроб по самые бёдра. – Почему вы не переберётесь ближе к Похонбесару?
Двое его спутников скользили рядом на лыжах, легко и бодро, словно родились с полозьями на ногах. Вопрос Дэзерта позабавил обоих. Даже угрюмый и молчаливый Каил ухмыльнулся. Заир ответил со смехом:
– Мы любим этот край, как любим родных матерей. Да, тундра – не самая ласковая из родительниц, но она растит сильных детей. Вот ты утопаешь в снегу. И любой крупный зверь утопает. А мы на своих лыжах можем догнать по снегу и волка, и медведя. Они устают после долгой погони и становятся лёгкой добычей. К тому же снега тают, – голубоглазый охотник улыбнулся. – Если бы ты видел, как прекрасна тундра весной! Солнце не заходит несколько месяцев, и даже бесплодный камень покрывается цветами… Поля пестрят лютиками, маками, незабудками. К озёрам слетаются тучи птиц: лебеди, чайки, кулики, трельники, крошли. В ивняках кудахчут куропатки, трещат ивушники… Звон, писк, клёкот стоит такой, что не уснуть! И звери, и птицы, и люди радуются весне…
– Теперь я понял тебя, – кивнул Дэзерт. – Я знаю, что такое весна после длительной засухи… Ваша пустыня – белая, наша – жёлтая. У вас царит лютый холод, у нас – жара… И только весной, в сезон Расцвета, стихии приходят к гармоничному равновесию. И всякая живая тварь спешит радоваться и любить.
– Да-а, – кивнул Заир. – И девчонки снимают свои шубы…
– Ага, – хохотнул Дэзерт.
Разговоры о весне неожиданно придали ему сил, и демон зашагал вверх по склону с удвоенной быстротой.
5 Семя Забвения Насарион
Дженна очнулась в тёмном зале. Здесь было тихо и пусто. Лишь где-то вдалеке капала вода. Пахло холодом и камнем. Пол, стены и потолок были выточены из сплошного льда. Тусклое зеленоватое сияние отражалось от неровных поверхностей и дробилось в кристаллах сотнями искр.
Заинтересованная источником необыкновенного света, девушка встала и огляделась. Арка проёма, ведущего из зала, показалась ей немного ярче. Дженна вышла в коридор и некоторое время следовала по нему.
Свет между тем становился всё более явным, воздух теплел, запахи усиливались. Поверхность льда сделалась гладкой и приобретала отражающие свойства. Через некоторое время девушка смогла различить в ней, словно в мутноватом зеркале, собственный образ.
Дженна остановилась, чтобы рассмотреть его получше. Девушка сняла с головы капюшон шуму и, обнаружив на плече длинную косу, взяла в руки её конец и поднесла к глазам. Ей понравился цвет волос. Только кисти рук сильно покраснели – наверное, от холода. Кожа горела, словно ошпаренная.
Дженна вновь подняла глаза на своё отражение. Этот зеркальный лёд что-то смутно напоминал ей… Он сковывал, хранил в себе нечто…
Девушка нахмурилась и вдруг уловила в своём отражении какой-то блеск между бровями. Чародейка протянула руку ко льду и прижала ладонь к его холодной поверхности. От её прикосновения та мгновенно намокла и просела. Ладони девушки оказались невероятно горячими.
Дженна ощутила лёгкое раздражение. Она точно знала, что должна была кого-то спасти. Но ничего не могла вспомнить. Она забыла даже собственное имя.