Улыбки наконец-то расцвели на лицах девочек: осознание будущих встреч с дорогими друзьями придавала им сил и оптимизма. Жюли раздала девочкам кружки с чаем и тарелочки с пирогом.
— Жю, а возле того берега, где мы ночевали сегодня, карамели не бывает? — спросила Даня, вдыхая аромат горячего карамельного пирога.
— Ты права, не бывает, — ответила Жю. — Она бывает только возле северного берега, где достаточно холодно, чтобы карамель успела остыть.
— То есть вокруг озера ещё и разная погода?.. — озадачилась Даня, но вовремя вспомнила и о лимонадных дождях, и о снеге из горячего попкорна, которым однажды угощал их Патрик, и о грозе посреди зимы. Наверное, разная погода вокруг одного озера — явление вполне заурядное для этих мест.
— А как же! — усмехнулась Жю. — Я не сказала вам, но мы называем его Озером Времён Года.
— Озеро Вивальди! — сразу же переиначила Джулай и уточнила: — А почему именно так?
— На том берегу, где мы были, всегда тепло, всегда зелёные деревья и трава — это Весенний берег. Берег, где мы набрали карамели, Зимний: там ночью такой холод, что зуб на зуб не попадает! Еще два берега, как вы наверняка догадались, Летний и Осенний — на одном может стоять такая жара, что в полдень вмиг получишь тепловой удар, а на втором почти всегда идут дожди, и деревья круглый год в жёлтых или красных нарядах.
— А откуда вообще появляется эта карамель? Мы же купались в озере — обычная вода, ничего особенного, — Сова сосредоточенно потёрла переносицу.
— Волшебство, — развела руками Жюли. Ничем иным, кроме как таинственной магией самого места, где расположился «Приют», она не смогла бы объяснить такие явления природы, даже если бы очень захотела.
— Удивительное место! — выдохнула Печенька. — Пока мы не уехали из «Приюта», сходим туда ещё раз, Жю? Хочу побывать на всех четырёх берегах!
— Что ж, может быть, успеем. А пока, не перейти ли нам к сказке? — предложила Жюли, устраиваясь на кровати и скрещивая по-турецки ноги.
Девчонки дружно закивали: истории про Доктора они могли слушать без выходных и перерывов на обед и сон.
Прошло месяца три после того, как Патрик нашёл Доктора и стал его Помощником. Всё это время он учился основам волшебства и занимался самым простым делом: каждый новый Помощник, привыкая к Приюту и новой работе, отвечал за почтовые посылки, и Патрик не стал исключением.
Он отправлял во все стороны света солнечные деньки, хорошее настроение, радостные воспоминания и встречи, ежедневные бытовые чудеса вроде влетевшей в окно бабочки или радуги в фонтанах в пасмурную погоду — работа не сложная, но кропотливая и требующая внимания и усидчивости.
Однако неуёмный Пат уже несколько раз просил Доктора Тондресса взять его с собой в поездку, — не сиделось ему на одном месте, — но Док только качал головой: негоже неопытному Помощнику отправляться в опасное путешествие. Когда же Доктор наконец объявил Патрику, что берёт его с собой, радости Помощника не было предела — Док едва не задохнулся в объятьях счастливого Пата.
Пока дилижанс со впряжёнными в него пегасами плыл по небу, перескакивая с одного облака на другое, Патрик, обычно молчаливый, пребывал в восторженном возбуждении и тараторил без умолку.
— Друг мой, — сказал Доктор, растирая опухшие от болтовни Пата уши, — ты все приключения распугал непрестанными разговорами! — и только после этих слов Патрик затих и стал с жадностью вглядываться в проплывающую под ними землю.
— Спускаемся! — велел Док, и Патрик направил пегасов к земле.
Волшебные кони мягко опустили дилижанс на пыльную дорогу, и ослабленные поводья покоились на их спинах.
— Док, а мы где? — вертел головой Патрик.
— А ты как думаешь? — задал встречный вопрос Доктор.
— Не знаю. Где-то… в поле? — Помощник не видел вокруг ничего примечательного, кроме посевов пшеницы, налитые колосья которой пригибали стебли к земле. — Обычная такая сельская местность, — заявил он, и с этим сложно было не согласиться.
Резвившийся ветер купался в пшеничном море, исходившем золотыми волнами от одного края до другого. Можно было закрыть глаза и слушать, как поле что-то тихонько шепчет путникам: быть может, желает счастливого пути. Подхваченная ветром шуршащая пшеничная волна, подставляя и без того слепящий золотой гребень солнцу, докатилась до края поля, наткнулась на могучие вековые сосны и пугливо отпрянула, не желая связываться с вечнозелёными великанами.
Где-то вдалеке, где небо встречалось с землёй, виднелись приземистые горы, подёрнутые сизой дымкой вечерних сумерек. И если только присмотреться, можно было заметить, что на равнине подле гор расположился небольшой городок, обнесённый крепостной стеной.