— Прости, сынок, — сказала она, смаргивая слёзы, — нам очень, очень жаль…
— Нет… Этого не может быть! — отчаянно мотая головой и не желая верить горьким словам матери, Люк попятился и бросился бежать.
Он бежал по аллеям парка, спотыкаясь, не разбирая дороги, не стыдясь слёз, градом катящихся по щекам. Хотелось кричать во весь голос — отчаянно, гневно, до хрипоты, — чтобы криком заглушить собственную боль. Неужели Герда, пережив столько страданий и мук от рук человеческих, не заслужила долгой и счастливой жизни среди людей, которые её полюбили?!
Люк снова споткнулся о бордюр и упал, но чьи-то руки подхватили его и поставили на ноги.
— Что случилось, молодой человек? — услышал он мягкий голос и увидел перед собой седовласого мужчину в плаще и широкополой шляпе. — Быть может, я смогу вам помочь? Меня зовут Доктор Тондресс, я только что слышал чей-то призыв о помощи…
— Доктор… Вы действительно доктор? — в глазах Люка появилась крошечная надежда и тут же погасла: — О, если бы вы появились хотя бы на день раньше… — он с горечью покачал головой и закрыл лицо руками. — Теперь уже ничем не поможете!
— Я должен был услышать зов раньше, — нахмурился Док, когда Люк рассказал о своей беде, — но этого не произошло. Теперь, увы, я бессилен… Впрочем, кое в чём всё же помочь могу.
Он провёл ладонью по голове Люка, точно собирая в горсть всю его беду, и стряхнул на землю. Боль, скрутившая душу тугим узлом, исчезла, и он снова смог дышать. Люк вытер слёзы и удивлённо посмотрел на Доктора.
— Пойдём, я кое-что покажу тебе, — улыбнулся тот. — Но стоит поторопиться, у нас осталось всего полчаса.
Они вернулись к вольеру Герды, и Люк подумал, что никогда в жизни у него не хватит смелости войти внутрь и взглянуть на львицу в последний раз. Однако Доктор Тондресс не собирался входить. Он огляделся, достал ножницы из сумки, которая появилась в его руках в одну секунду, и разрезал воздух у самой земли.
Люк не понимал, что делает Доктор, а тот что-то шепнул себе под нос и поймал обеими руками конец радуги, появившийся ровно в том месте, где щёлкали ножницы. Док встряхнул радугу, как встряхивают постиранную простынь: по ней пробежала мелкая рябь, как на поверхности озера в ветреную погоду, и цветные полосы сложились в самые настоящие ступеньки.
— Кажется, я сплю… — решил Люк и ущипнул себя. Радужные ступеньки никуда не исчезли, более того, Доктор запрыгнул сразу на третью и поднялся выше.
— Друг мой, поспеши! — окликнул его Док. — Время уходит! Ещё немного, и ты не успеешь попрощаться!
Не раздумывая больше, Люк схватил протянутую руку Доктора и решительно встал на ступеньку — крепкую и надёжную, будто сделанную не из мельчайших капелек воды, а из цельного мрамора.
Они поднимались выше и выше, и вскоре сошли со ступенек на гладкую радужную дорогу. Впереди, в свете солнца, виднелись две фигуры: они шли по радуге к самому небу — туда, где покоились белые облака. Одна фигура напоминала женщину в длинной накидке, а вот вторая…
Сердце Люка бешено застучало.
— Герда! — крикнул он изо всех сил. — Герда, девочка!
Фигуры остановились. Увидев Люка, белая львица рванулась было навстречу, но под строгим взглядом спутницы послушно склонила голову и осталась на месте.
— Герда должна идти дальше, — промолвила женщина, когда Доктор Тондресс и Люк подбежали к ним. Её накидка струилась мертвенно-бледным серебром, а тёмные глаза на красивом белом лице напоминали потухшие угли. — Я и так нарушила все правила, позволив тебе, Доктор Тондресс, и этому человеку ступить на радугу.
— Прости меня, Морна¹, — Доктор уважительно поклонился. — Я прошу лишь об одном: позволь им попрощаться. Мы знакомы много лет, и ты знаешь, что я никогда и ничего не прошу без веской причины.
Поразмыслив, Морна милостиво кивнула, и львица радостно бросилась к Люку. Тот обвил руками шею Герды, и на белую шерсть вновь закапали слёзы.
— Почему ты плачешь, мой брат? — вдруг спросила львица, и Люк отпрянул.
— Ты умеешь разговаривать? — он ошарашенно смотрел то на Доктора, то на Герду, то на светлый лик Морны.
— Я и раньше говорила с тобой — я рычала, а ты отвечал мне человечьими словами. Теперь я умею говорить, как ты. Теперь всё иначе, чем раньше.
— Я тебя подвёл, Герда: обещал вылечить и не смог — простишь ли ты меня?..
— Не плачь, мой брат, и не кори себя, — Герда лизнула Люка в лоб, и тот снова почувствовал её тёплое дыхание. — Я жила на земле, теперь буду жить на облаке. На земле мне было больно, а там больно не будет никогда. Так говорит госпожа Морна.
Люк прижался лбом ко лбу белой львицы и взглянул в светлые глаза. Они так и сидели — голова к голове, рука к лапе, — пока не услышали голос Морны:
— Пора!
Герда поднялась и лизнула ладонь Люка, прощаясь, а тот поцеловал её в нос.
— Помни меня, мой брат.
Следом за Морной Герда скрылась в облаках. Всё это время Люк смотрел им вслед, а ладонь Доктора Тондресса лежала на его плече — иначе Люк не удержался бы и побежал следом за львицей.
Доктор и Люк вернулись на землю так же, как и ушли — по радуге, спрыгнув со ступенек. Люк долго молчал, осмысливая произошедшее.
— Я… кажется, верю, что это было на самом деле, — сказал он наконец. — Но как такое возможно? Вы волшебник? Разве волшебство существует?
— Ещё как! — откликнулся Док. — И его в этом мире больше, чем ты можешь себе представить. Но скажи, как ты себя чувствуешь?
— Я никогда не забуду Герду, но мне… стало легче. Спасибо вам за всё.
Доктор Тондресс светло улыбнулся и, попрощавшись, исчез.
С тех пор, когда в небе появлялась радуга, Люк знал: это Герда спустилась со своего облака на землю, чтобы навестить его и тёплым дыханием придать сил в трудную минуту.
— Как же жалко эту львичку! — всхлипнула Дракоша. — Ой, не могу! Как жаль, что Доктор Тондресс не успел прийти на помощь! Он бы обязательно вылечил!
— А я ведь знаю эту Герду, — вдруг сказала Даня, и шесть пар изумлённых глаз уставилось на неё. — Да, точно! Я, правда, маленькая была тогда, но запомнила, как мы с родителями поехали отдыхать летом куда-то на юг и ходили в зоопарк. Я хорошо запомнила эту белую львицу с именем, как в той сказке, она мне даже снилась потом… Я не знала её печальную историю, — пригорюнилась она.
— Может, ты и Люка там видела? — предположила Кло, но Даня лишь пожала плечами — этого она не помнила.
— Что ж, девочки, сказка закончилась, вам пора спать, — Малышка Жю поднялась и взяла поднос с пустыми стаканчиками. — Добрых снов.
Девочки торопливо забрались под одеяла, и Жюли, погасив свет, вышла из Палаты и поспешила в кухню, где уже собрались все Помощники.
Комментарий к Вечер одиннадцатый. Сказка о белой львице
¹Сочетание имени славянской богини зимы и смерти Марены (Мары) и французского слова la mort (смерть).
Прототипом “Синей птицы” является крымский парк львов “Тайган”.
Белая львица Герда жила в этом парке больше восьми лет и умерла этой зимой от рака.
В реальности Герда не попадала в лапища фотографов, такая участь постигла другую львицу — Стрекозу — и “челябинского” львенка по имени Симба.
Зоопарк из этой сказки прошу считать неким “конём сферическим в вакууме” - сборным образом идеального места для безопасной жизни, а не тюремного заточения животных.
Отчаянно нуждаюсь в фидбэке на две последние главы, особенно на эту: не слишком ли жестко, может, стоит смягчить сюжет?
========== Вечер без сказки ==========
Это был один из самых тяжёлых дней, которые только помнила Малышка Жю. С самого утра всё шло наперекосяк, у не выспавшихся и измотанных Помощников всё валилось из рук, работа не спорилась.
Брюно, на секунду задремавший за своим столом, толкнул локтем и разлил прямо на документы пузырёк клея. Ему пришлось сначала отдирать от себя прилипшую бумагу, а потом переделывать заново карточки половины прежних подопечных, в которых были записаны и их истории, и назначенная Доктором терапия, и рецепты эликсиров.