- И что будет если ? -
- Ты завершишь ритуал, но сгоришь сам, и переродишься, сохранив память, как только здесь появятся живые существа. Но, может, этого и не понадобится. -
- Как я пойму, что нам все удалось? -
-Растает снег и взойдет звезда. Нам пора начинать. Прощай.
- Прощай...-
И я решительно сделал три глотка. Чувство необыкновенной легкости и силы переполнило меня. Чистота и свет, казалось, готовы были распространиться на все вокруг. Жалость и сожаление накрыли меня по отношению к тем, кто не мог добровольно уйти на круг перерождений.
Ритмично и гулко забили боевые барабаны. Они все смотрели на меня. Пустые глазницы мертвецов, окровавленные лица демонов, голубые глаза хранителя.
Он один будто не видел меня. Будто не хотел принять свет и стать чистым. От него веяло холодом, и внутренний огонь дрогнул, ощутив равного соперника.
Всех было жалко, но не его. Он не такой, он никогда не сможет прийти к свету - и ненависть, светлая, праведная ненависть переполнила меня.
Это он во всем виноват!
Полыхнули мачты. Я не замечал, как синее пламя, охватывая корабль, с катастрофической скоростью пожирает толпу. Я видел только его. Он, усмехаясь полуулыбкой, смотрел мне в глаза и упирался руками в штурвал.
Сам не знаю как, обернулся, и всем существом, клыками и когтями, попер на того, кого мой огонь не брал.
Он выхватил из складок одежды черный меч и поманил меня пальцем. Такой нелепый, дразнящий жест ослепил окончательно. Мы сцепились в живой клубок и покатились сквозь пламя.
Армия горела. Мертвецы, будто отдавая последние почести приютившему их миру, били в барабаны, стучали мечами о щиты, топали полуистлевшими костями по земле. С каждой минутой огонь поглощал их , и все сложнее становилось различить эту импровизированную боевую песню.
Хранитель был силен, но мне удалось прижать его к земле, пронзив грудь передними когтями. Я окатил его огнем из пасти. А потом обратился в пламя сам. Я стал аморфным и бесформенным. Жег его снаружи, Жег изнутри. Чудилось, будто в иной реальности мы скрещиваем мечи и летят искры. Сил не хватало. Я вспомнил про звездный свет и нашел пузырьки среди горящих углей нетронутыми.
На мгновение очнулся, посмотрел на небо. Над нами было почти светло, как бывает за пару часов до рассвета. Плюнув на предостережение, выпил звездную воду до конца.
Будто отдельные кадры засвеченной пленки - Хранитель смотрит на меня как-то осуждающе. Но гореть начинает хорошо.
Пламя из синего становится белым.
Вся армия уже сгорела и только демоны по краям круга сопротивляются моему огню. Сила высвобождается из них, наполняя все вокруг.
Воздух звенит от жара, треска искр, выпущенной на свободу стихии жизни и смерти...
Наконец остов корабля с грохотом осыпался на камни и обгоревшего Мирдаэля погребло под углями. Небо стало совсем светлым. Я чувствовал каждую песчинку, повелевал каждым языком пламени и понял странное - мы стоим на Перекрестке.
Мы это мир. Мы более шое чёрное дерево, протянувшее корни сквозь бесконечный лес.
Двери миров открыты, но мы не можем пройти его врата. Все слилось воедино в моем огне. Хранитель наконец нашел очищение. Демоны обратились в пепел, снежные тучи окружили пожарище, оставив лишь небольшой просвет.
Солнце не всходило, снег не таял. Я чувствовал, как их души, будто черные птицы освободились и начали искать выход. Но выхода не было. В отчаянии, я метнулся к черному пузырьку, но его не было. Пламя сожгло Хранителя, и последний его подарок исчез бесследно.
- Ты говорил, что жертву невозможно принести без жреца. Но я остался один. И теперь лишь одной жертвы не хватает, чтобы все кончилось.- сказал он сам себе
Я был пламенем. но внутри меня еще оставалась тьма. Я чувствовал ее, тянулся к ней, чтобы вывернуться наизнанку. Чтобы сжечь без остатка все, что было в ней. Все, что я когда-либо ей доверил.
Мирдаэль говорил, что рожден из Тьмы жизни. Теперь я знал, что все мы оттуда родом - своей душой. Небытие улыбалось мне из прошлого, из каждого поступка, который был небезупречен. Из боли и радости, которые я приносил другим.
Я понял, что Тьма будет помнить меня, хранить воспоминания, которые больше никому не нужны. Небытие, принимавшее меня таким, как есть. Другим. Негодяем, эгоистом, трусом. Страстно влюбленным и безжалостно раздавленным.
В свете нет места несовершенству. Он очень прост. Его имя – справедливость. Все, что он сочтет нечистым, встречает смерть. Я готов…
До этого пламя не причиняло вреда, но я выпустил свою тьму и это породило чудовищную боль. Я упал в человеческом обличье на гору тлеющих углей и больше не мог шевелиться. Пламя обглодало мою душу и принялось за плоть, но почему-то я не мог жалеть о себе. Отличная получилась жертва – никто не узнает, не будет благодарить.