— Откуда там брались сказки? — прервал Мишку Войтек.
— В этом нет ничего удивительного. Игрушки скучали, особенно по ночам. Чтобы хоть как-то развлечься, они рассказывали друг другу разные сказки. Я выслушал эти сказки и держу их до сих пор под отвисшим ушком. Всякие там были сказки — старые и новые, сказки о людях, о зверюшках и о деревьях, и ещё сказки о гномах…
Ушастик задумался на минуту. И тут заговорила Бася:
— Как же это случилось, что ты, Мишка, покинул, наконец, магазин?
— Мне помог случай. Продавщица оставила на мишкиной полке зонтик, красивый зонтик с красными цветами. Мне очень понравился этот зонтик. Я его открыл. И я спрыгнул на пол с зонтиком в лапках, как с парашютом. Этот зонтик я взял потом по рассеянности с собой.
Дверь в магазин была открыта, и я вышел на улицу. Там я встретил детей. С тех пор и начались у меня путешествия и приключения.
— С тех пор ты и стал другом маленьких ребят, Мишкой с Опущенным Ушком, Мишкой-Ушастиком?
— Да, — с улыбкой ответил Мишка. — Теперь я буду вашим гостем, я буду рассказывать вам у камина сказки на ночь. Я рассказал вам первую сказку про самого себя.
Клоун Бим-Бам-Бом покрутил с сомнением головой.
— Так ведь это случилось на самом деле, не в сказке, Мишка.
Мишка улыбнулся опять.
— Иногда то, что бывает на самом деле, похоже на сказку. Зато в каждой сказке есть хоть немного правды. Вы и сами поймёте это, если послушаете мои сказки.
ПЕСЕНКА КЛОУНА БИМ-БАМ-БОМА
— Расскажи нам, клоун, как ты познакомился с Мишкой-Ушастиком и как ты стал его верным другом?
— Это было давно, — улыбнулся Бим-Бам-Бом собственным мыслям. — Тогда я был ещё артистом бродячего цирка. Вечерами я выступал на арене, играл на гитаре и пел песенки. Песок на арене был как золотой, весь залитый яркими лучами прожекторов. Публика так хлопала в ладоши после каждой моей песенки, что колыхалось полотнище шатра, словно снаружи гулял ветер.
— Жаль, что нам не довелось послушать тебя тогда, — вздохнула Бася.
— В один прекрасный день, — продолжал клоун, — я оставил гитару на скамейке в парке. Кто-то позвал меня на минутку, и я ушёл из парка. Вечером перед представлением я вернулся за ней, она лежала на прежнем месте, но когда я хотел взять её в руки, в гитаре что-то зашелестело и послышался тоненький писк. Я заглянул в отверстие между струнами и изумился: внутри гитары птички свили гнездо, одна из них снесла голубенькое яичко и высиживала его. Я рассердился и хотел тут же вышвырнуть прочь непрошеных гостей. Я поднял гитару и… почувствовал вдруг, как чья-то лапка легла на мое плечо. У меня за спиной стоял Мишка-Ушастик.
— Послушай, приятель, — сказал он, — ты не должен обижать птичек, нельзя разрушать их дом.
— Но ведь гитара моя, — возразил я, — мне пора уже петь на арене.
— Сочувствую тебе, — заурчал в ответ Мишка, — но не позволю выбрасывать гнездо из гитары. Птицы доверились тебе, и ты должен гордиться этим.
Я послушался Мишку и не жалею об этом. Я перестал петь песенки в цирке. Зато вместе с Мишкой мы стали ухаживать за жильцами моей гитары. Через некоторое время из яиц вылупились птенчики, было их пятеро. Мы помогали кормить детей, наблюдали за тем, как родители учат их летать и петь свои песенки. Ах, какие хорошие песенки пели молоденькие птички!
Никогда я не слышал ничего подобного — может, потому они и умели так петь, что родились в гитаре — певучем инструменте…
Птенцы оперились, выросли, научились летать и добывать себе корм — они покинули гитару.
К тому времени я успел уже сдружиться с Ушастиком. Я бросил работу в цирке и отправился вместе с Мишкой бродить по свету.
С тех пор мы всегда вместе.
Ребята поблагодарили клоуна за рассказ. Бася попросила Бим-Бам-Бома:
— Спой нам одну из своих песенок.
— С удовольствием! — Клоун снял со стены гитару и ударил по струнам. — Это будет песенка «О птичках, которые жили в гитаре»:
Была у мальчишки гитара, да вот какая беда: птенцы появились в гитаре — не разорять же гнезда!ИВЫ ЗА ОКНОМ
— Посмотрите на ивы за окном, — сказал ребятам Ушастик.
Ребята прилепились носами к стеклу: в алых лучах заходящего солнца над ручьём застыли неподвижно — чёрные лохматые ивы. Вид у них был таинственный.