Такая вот шла молва о Флурио и Унде Марине. И вот однажды вечером случилось так, что Морской король примчал в карете, запряженной китом, к берегу, где его дочь, малютка-принцесса, рассказывала сказки принцу Леса. Но Лес и Море были давними недругами — каждый из них обвинял другого в том, что тот присвоил себе часть его владений. Потому-то, увидев, как любезничает принц Флурио с Ундой Мариной, Морской король разгневался и швырнул на берег огромную волну, окатив водой и испачкав илом красивую бархатную курточку принца и даже вырвав орлиное перо из его шапочки.
Опечаленная Унда Марина нырнула в морскую бездну, а Флурио, преисполненный негодования, вернулся обратно в Лес. Но когда его отец, Лесной король, узнал, как оскорбили любимого сыночка, то страшно разгневался и послал вперед войско опаснейших песчаных вихрей, засыпавших весь берег крупным песком и мелкими камешками, так что земля там высохла, а Морской король утратил немалую часть своих владений. В ответ Морской король, еще пуще разгневавшись, выставил целые полчища волн и морских валов, вырвавших с корнем деревья и затопивших лес, так что большой кусок суши оказался под водой.
Вот так из-за Флурио и Унды Марины началась великая война между Морем и Лесом. Война, что длится и по сей день, но, ясное дело, лишь тогда, когда оба короля пребывают в дурном расположении духа. Однако порой они заключают перемирие, и волны снова неспешно набегают на берег — тогда-то в вечернем сиянии и можно еще различить на песке следы ножек Унды Марины.
Теперь лишь изредка, да и то в строжайшей тайне, доводится Унде Марине и Флурио встречаться и рассказывать друг другу старинные сказки или играть и водить прелестные хороводы вместе с другими малютками-волнами. Унда Марина часто подплывает одна к самому берегу и иногда по вечерам, когда солнце пробивается сквозь мрачные облака, можно увидеть в воде ее серебристо-белокурые волосы и услышать, как поет она свою грустную песню. И для того, кто умеет толковать язык волн, звучат слова о том, как ищет и зовет малютка-волна своего друга.
Далеко-далеко, — поет она, — мой веселый мальчик, далеко в прошлом радость наших встреч на берегу, и я медленно засыпаю на песчаных подушках дюн. Море и Лес — разлученные друзья, темная ель тянется к тучам и никогда, никогда не спуститься ей вниз к темной бездне морского залива. Но я все равно вижу принца Леса, вижу его каждый вечер, и высокая вершина дерева отражается в моих голубых очах. Не горюй, мое сердце, знай, доброта Господа Бога однажды соединит тех, кто долго пребывал в разлуке. И снова, снова настанет день, когда Унда Марина радостно помчится к берегу, а принц Флурио отыщет следы ее ножек на сребристо-белом песке в вечерней тишине…
Бурливый Ручей и Шумливый Ручей
— Диву даешься, глядя на ручей! — воскликнул Риккард. — Кажется, будто у него есть, что сказать мне, что-то свое особенное. Всякий раз, стоит мне запрудить его мелкими камешками, чтобы мои кораблики плыли по фарватеру поглубже, ручей брызжет на меня водой прямо в лицо, и журчит, и бурчит, словно хочет сказать: «Послушай-ка! Послушай-ка!» Да, можно говорить что угодно, когда болтаешь на языке, которого никто не понимает!
— Знаешь, — подхватила слова Риккарда его сестра Роза, — все точь-в-точь так же и с моим ручьем! Когда я плещусь в нем или стираю кукольные платьица, мне кажется, я вижу, будто кто-то выглядывает из воды, кивает мне и говорит: «Я что-то знаю! Я знаю то, чего не знаешь ты!»
— Да ты просто отражаешься в воде и видишь саму себя, — объяснил Риккард.
— Будто я сама этого не понимаю! — раздраженно проронила Роза. — Но, скажу тебе, девочка в ручье существует как бы сама по себе, и кажется, будто мы с ней — сестры. Когда я открываю рот, она открывает свой. Но когда я что-то говорю, она молчит!
— Эта маленькая девочка — дочь Водяного! — воскликнул Риккард. — Берегись! Если она уродилась в своего папочку, она схватит тебя за ногу и утащит в воду.
Роза не ответила ни слова: она обиделась.
— Да нет же, Роза, не огорчайся, — утешил сестру Риккард. — Твой ручей и мой ручей так близко друг от друга, что наверняка вытекают из одного и того же источника. Должно быть, они — братья. Мой ручей больше и сильнее твоего, и порой, когда он не в духе, то бурлит так порывисто и буйно! Пусть зовется он Бурливый Ручей.
— Мой ручей меньше и спокойней, — признала Роза. — Он более кроток и так приветливо шумит, когда вечер тих. Пусть зовется он Шумливый Ручей.