Бедный тамплиер… наверное, затерялся в бескрайних полях… станет теперь, как в песне — сонный рыцарь.
— А что случилось с замком?
— Печальная и долгая история, — сказал дракон, всем своим видом выражая нежелание пускаться в изложение подробностей, но я настаивала:
— Мы, кажется, никуда не торопимся. Во всяком случае, у вас точно века и века в запасе, — не без ехидства подначила я.
— Ну, хорошо, хорошо! Только молчи и не перебивай! — дракон горестно вздохнул и продолжил: — Я долго жил вдали от друзей и любимого замка, но однажды не выдержал и полетел, аки тать в нощи, просто взглянуть одним глазком на дорогие моему сердцу стены. Прилетев, я увидел жуткую картину — мои товарищи воевали с врагами, и, похоже, отнюдь не выигрывали битву. В гневе я ринулся на замок с высоты птичьего полета, изрыгая пламя… — он замолчал. Я, памятуя о том, что перебивать нельзя, молчала тоже. Наконец он продолжил:
— Погибли все, никого не осталось в живых. Кроме, естественно, моей дамы, которая к тому времени уже поселилась в лесу и училась колдовскому мастерству. Вот тебе и пример любви спасающей, — дракон горько усмехнулся.
Я, пораженная, молчала, забыв даже про какао. Но любопытство взяло все-таки верх над благоразумием, и я поинтересовалась:
— Скажите, а почему вас… ну, никто не нашел из ученых? — этот вопрос возник у меня сразу, как только я оправилась от первого страха, но задавать побаивалась. Однако после рассказа о тамплиере ужас перед драконом улетучился. Он, похоже, весьма забавный тип…
— Так я же говорю — у меня обширные связи. Мерлин стер из летописей и памяти людей все упоминания о Сером замке, чтобы его и в голову не пришло никому искать, и поставил завесу на лес, специальную. Пройти через него нельзя никому из живущих.
— А как же я? И этот рыцарь?
— А я вас сам пустил. Его потому, что никогда такой забавной твари не видел, посмотреть поближе хотел. А тебя… пела ты хорошо, — дракон улыбнулся, обнажив огромные сверкающие зубы. Мне стало нехорошо.
— Правда?
— Нет, конечно. Но орала ты так пронзительно, да еще обо мне, что я внял твоим мольбам и впустил в святилище, — дракон коварно стрельнул в меня глазами и опустил голову на передние лапы, обернув их хвостом, как кот на завалинке.
— И что же вы будете со мной делать? — я похолодела от страшной догадки — небось сожрал тамплиера, недаром про консервы упоминал. А теперь и меня сожрет…
— Дуры все-таки бабы, — разочарованно протянул дракон, — не потому, что дуры, а потому что бабы. Ты же говоришь, что специалист по драконам?
— Нет! — почти закричала я. — Я мифологией занимаюсь! Средневековьем!! Песни, баллады, танцы!!! — слезы брызнули у меня из глаз.
— Чего орешь и сырость разводишь? — строго сказал дракон. — Мне тут вода ни к чему, доспехи заржавеют. Есть мне тебя не с руки, потому как наше, драконово племя, не ест вообще. В принципе.
— Как это? — сказала я, почуяв дуновение надежды.
— Так! — гаркнул вдруг дракон. — Отравиться боимся! Сожрешь вот такую дуру, а вдруг глупость заразна? И будешь потом века куковать, дурак дураком!
— А что вы со своими жертвами делаете? — опять полюбопытствовала я.
— Кто как поступает, — неожиданно миролюбиво поведал дракон, — вот сосед мой ближайший, тот сжигал всех и вся. Другой — зеленый был, красивый — в море бросал. А я отпускаю. Да всего-то ко мне за семь веков трое и пришло. Ты третья.
— Я, рыцарь и кто еще?
— Хи-хи, — сказал дракон грустно, — моя прекрасная дама наведалась. Я чуть не умер, когда ее увидел, так сказать, в натуральную величину. Правда, ей тогда уже 56 лет стукнуло, в колдовство она ударилась после моего исчезновения. Оказывается, тоже меня полюбила. Вовремя я смылся, а?
— Да уж. А где она сейчас?
— Померла, уже лет 300 как.
— Как же так? Ведь колдунья…
— Из всей нечисти драконий век самый долгий, — дракон отвернулся. В голосе его почувствовалась тоска, усталость и боль. Мне стало жаль его. Но тут он повернул громадную голову ко мне и изрек:
— Ты вот не больно-то опытная колдунья, тебе бы у нее поучиться.
— Я вообще не колдунья, — я даже рассмеялась.
— Глупость говоришь. Каждая женщина колдунья. Иначе чего бы твой невенчанным с тобой три года жил?
Я задумалась. Пожалуй, в чем-то он прав. Внезапно я поняла, как безумно соскучилась по моему любимому, оставленному в далекой России, по милому уютному, хоть и тесноватому гнездышку, по серому коту Мурзику… слезы навернулись на глаза. То ли дракон их увидел, то ли я ему просто надоела, но он тихо сказал: