И впрямь жили Онуфрий и Ульяна небогато. Дом глинобитный, крыша из соломы, огород не шибко плодовитый, да коза худая. Онуфрий на подработки в город ездил с мужиками, да промышлял охотою. А покамест мужа не было, с хозяйством управлялась Ульяна, где воды наносит, а где с огородом мается.
Жили они так, да всё меж собою не получалось им дитя народить, будто сглазил, кто. Сказывали, что за красоту Ульянину наказание ей-бесплодие. От того печаль воцарилась в доме и решила Ульяна сходить к бабкам-ведуньям, дабы дело исправить.
А бабки те, жили версты за две в землянке. В село не пускали их, побаивались. Однако кормили исправно, чтобы беду какую не накликать, а то хлопот потом не оберёшься. Пошла Ульяна к ним, с собою молока взяла, да хлебу – без подарков то не можно.
Подходит она к землянке, а из неё голос старушечий: "Поставь хлеб, где стоишь и ближе не подходи!" Страшно стало Ульяне, но собралась она с силою и только хотела сказать, как снова старушечий голос произнёс: "Знаю беду твою! Дитя тебе требуется. Есть дело верное, но согласишься ли?" Ульяна как услышала, что дитя народить можно, на всё согласилась и стала слушать: "Горе твоё поправимо. Приходят к тебе с подарками, да ты от ворот поворот даёшь. Как явится человек со свиньёй – прими подарок от него и будет тебе дитя. А не сделаешь, как я говорю – так и помрёт род твой! И мужу не говори, что приходила сюда, иначе погубишь себя!" Ульяна расплакалась, в горе прибывая, да и побежала домой.
Прошло с той поры два лета. Уже и приезжать с подарками перестали, неприступна красавица. Решила Ульяна, что соврала бабка – напугать хотела, да и забылось всё, само собой.
Ехал, как-то раз вдоль реки, человек на коне. А Ульяна там с вёдрами, воды набирает. И так ей тяжко стало и голову напекло, что в реку ту, да упади. Соскочил человек с коня, поспешил Ульяну из воды достать. Вытащил её на берег, а та мокрая вся, он возьми да накинь на неё плащ свой, чтобы прикрыть прилипшую к груди рубаху. И сказал: "Уж жить тебе надоело? На ногах не стоишь, чуть ни утопла! Пошла вон с глаз моих, не то высеку!" Да и поехал дальше. Ульяна со страху, вёдра оставив, домой и побежала в плащ закутанная. А пока бежала-обсохла.
Плащ в сенях бросила, в дом вошла, а дома Онуфрий, уже из города вернулся, да гостинцев привёз. И рубаху новую женки справил и пряников добыл и ластится, как кот. Ульяна только мужа увидала, сразу и страх прошёл и нахлынули чувства опосля разлуки.
Прошло время и поняла Ульяна, что дитя народится у них с Онуфрием. И радость ту она с мужем разделила. Онуфрий же решил, коли дитя народится, надобно и достатку прибавить. Собрался муж с оружием и ушёл в тайгу на охоту – ценного меху добыть. Мех, что золото.
Шло время, в селе все прознали про радость Ульянину, да через день ходить стали, кто совет дать, кто помочь, а кто просто поглазеть – вдруг брешут. И радости в ту пору на всех хватало от чуда долгожданного. Онуфрий через пять месяцев вернувшись из тайги с добычей, дела свои поправил, шкур соболиных добрую кучу сработал. И стали они хозяйством обрастать – то кур купят, то свиней. Приторговывают яйцом с соседями. Всё так, как будто жизнь налаживается. И народился у них сынишка – здоровьем крепок. Смастерил муж колыбель, игрушек нарезных, да свистулек сварганил. Лежит дитя в колыбели да спит преспокойно.
Вечером поздно, как-то вздумалось Ульяне рассказать мужу, про то что она к бабкам-ведуньям хаживала, как помощи просила, чтобы дитя народить. Онуфрий послушал жену, назвал глупой бабой, да спать лёг на печи. А женка подумала: "А может и впрямь глупая" и тоже с мужем спать улеглась.
Утром же случилось следующее: проснулась Ульяна от того, что стол перевернул кто-то и шастает, а шаги словно копытом по полу стучат. Да и дверь открыта, а на дворе зима. Слезла с печи и видит, как свинья, что Онуфрий купил, из колыбели дитя вытащила и ест его. Закричала Ульяна, что сил было. Муж вскочил и со злобы великой бить стал свинью всем, что под руку подвернётся. Выбежала свинья во двор, а Онуфрий за ней – кричит, убить клянётся. Народ из домов повыскакивал, разузнать что случилось. Поймали рассвирепевшего мужика, а он им говорит, что свинья ребёнка погубила. Люди "добрые", люди наблюдательные тут же меж собою разговор учинили, что Ульянка к бабкам хаживала и тем беду накликала. Онуфрий, как услыхал сие, тут же решился жену погубить.
А Ульяна, в горе великом пребывая, отперла сундук, да достала старый плащ, чтобы дитя своего в него завернуть. Тут глядь, а на плаще нитками чёрными свинья вышита, сразу и не заприметить. Совсем худо стало Ульяне. Поняла она, что сама своё счастье и погубила. Выбежала она на улицу, в одной рубахе, а на неё муж уже бежит, а в руках топор. Побежала она к реке и мужу своему кричала: "Не дам я тебе греха на душу взять, любимый Онуфрий мой! Сама повинна в смерти дитаньки нашего, сама и расплачусь за горе сие!"